Глен Кук - Башня страха

– Ты знаешь, сколько времени займет воскрешение?

– Нет, но полагаю, что немало. Ведь дело далеко не пустяковое. Чем они там занимаются?

– Пока ничем. – Эйзел снова повернулся к окну. – Подожди-ка, они привели сюда ведьму.

Торго пристроился рядом. Эйзелу с трудом удавалось скрывать свое отвращение к евнуху.

– Я думал, она работает на геродиан, – сказал Торго. Сейчас колдунья была окружена дартарами, которые, казалось, готовы ко всему.

– Может, у них есть что-то, без чего ей не обойтись. – Эйзел сразу же пожалел о своем злом замечании, но Торго вроде бы пропустил его мимо ушей.

Эйзел передернул плечами и вновь сосредоточился на том, что происходило за окном. Внезапно он начал хохотать, захлебываться и давиться от хохота.

– В чем дело? – осведомился Торго. – Что это ты воешь, как гиена?

– Ты только посмотри! Да нам абсолютно некуда торопиться. Она не нашла Черный ход Судьбы, она ломится в ложные ворота, которые Накар соорудил перед парадным входом. С ними можно возиться целую вечность – и ровным счетом никуда не попасть, потому что за ними ничего нет.

Торго выглянул в окно, усмехнулся.

Эйзел быстро прикинул ситуацию. Выходит, у Торго достаточно времени, чтобы прийти к определенному заключению и продумать план на тот случай, если он решит, что задача Накара – пинками прогнать из города геродиан, а потом тихонько убраться восвояси, чтобы никому здесь не мозолить глаза.

Эйзел ухмыльнулся. Пускай Торго позаботится о старине Накаре, а его уж дело вовремя известить Чаровницу, чтоб она застала евнуха на месте преступления. А кто, как не он, потом будет собирать обломки, утешать вдову и наводить порядок в Кушмаррахе?

Это, конечно, дело долгое. Но не настолько же, черт побери, долгое, каким оно было, когда Эйзел только вступил в игру.

Он опять высунулся наружу. На этот раз на глаза ему попался отец того самого мальчишки. Надо полагать, этот придурок убит горем.

Эйзел отошел к окна.

– Почему бы нам не спуститься вниз, не закусить и не выпить чего-нибудь, пока эти идиоты разбивают свои плешивые головы о каменную стену, которой на самом деле не существует в природе?

Заслышав чьи-то шаги, бел-Сидек отошел от края плоской крыши и угодил прямо в лужу. Проклятие, он и так уже мокрее рыбы. Показались Зенобел с Карзой. Последний все еще кипел от злости. Зенобел устало кивнул. По-видимому, ему наконец удалось достичь какого-то соглашения.

– Итак, все в сборе, – без всякой надобности констатировал бел-Сидек. Атаманы, прождавшие уже довольно длительное время, встретили его слова без тени энтузиазма. – Если не ошибаюсь, вы имеете что-то сообщить нам, Зенобел.

– Только следующее. Дартары захватили всю городскую стену, кроме участка у Осенних ворот. На это место они просто не обращают внимания. Их воины патрулируют весь город, не разрешают жителям выходить на улицы и растаскивают геродианское добро.

– И что же? – проворчал Король Дабдад.

– А то, – подхватил Зенобел, – что, если дартары в ближайшее время не попадут в крепость, они постараются ухватить столько, сколько смогут унести, и к моменту возвращения Накара быть подальше отсюда.

– Но Накар не вернется. Мы этого не допустим.

– А Фа'таду и невдомек…

– Нет, он знает… – Бел-Сидек замялся. Он не знал, как расценивать действия ал-Аклы. Предположение, что дартары хотят обчистить Кушмаррах и скрыться от возмездия в родных горах, казалось чересчур простым и прямолинейным. – Я имею в виду – он знает, что я сделаю все возможное, чтобы не допустить этого.

Золото, серебро и драгоценные камни для Орла значат не меньше, чем для любого другого. Фа'тад говорил, что с помощью сокровищ крепости рассчитывает спасти свой народ от голода. Но если дартары ограбят Кушмаррах и восстановят против себя все побережье, где же они станут тратить свои богатства?

Атаманы выжидающе смотрели на бел-Сидека. Однако они вовсе не склонны были покорно выслушивать мудрые слова предводителя и кинуться выполнять его приказы. Нет, они ждали этих слов, чтобы наброситься на бел-Сидека и разнести в пух и прах все его доводы. Но бел-Сидек молчал. Пусть сами начинают неизбежный спор.

– Как же теперь быть? – не выдержал Салом Эджит. В тоне его ясно читалось недовольство тем, кто поставил их перед трудным выбором. И это тот самый Эджит, который несколько дней назад вообще не верил в цели движения.

– Пока что мы ничего не станем предпринимать.

– Что?! – Все атаманы удивленно, хоть и с разными оттенками этого выражения на лицах, воззрились на него. Карза – тот был просто в ярости.