Елизавета Абаринова-Кожухова - Дверь в преисподнюю

– Из корчмы уйти успеем? – деловито спросил Дубов. Он уже окончательно пробудился и был готов к любым поворотам судьбы.

– Едва ли, – скорбно покачал головой Кузька. – Эх-ма, семь веков на белом свете прожил, и так бестолково погибать!..

– Погоди паниковать, – перебил Дубов. – Из любого положения можно найти выход. – Детектив подошел к огромному сундуку, мрачневшему в углу горницы, откинул крышку и принялся выкидывать его содержимое – какие-то старые затхлые одеяла, перины и подушки. Все это он навалил на кровать, а сверху накрыл одеялом. Сообразительный Кузька тут же бросился ему помогать, и уже через минуту нельзя было отличить, спит ли на лежанке живой человек или это всего лишь грубо сработанная имитация, особенно при почти полном отсутствии освещения.

– A теперь прячемся! – распорядился детектив, и они с домовым залезли в опустевший сундук. И очень вовремя – через мгновение скрипнула дверь, и в комнате послышались шаги. Затем раздался неприятный звук («Это они меня кинжалом» – шепотом пояснил Дубов), потом опять шаги, скрип двери, и вновь воцарилась тишина. Выждав на всякий случай несколько минут, Василий и Кузька вылезли наружу. И тут же расчихались – по горнице летал перинный пух.

– Да, проткнули чуть не насквозь, – пробормотал детектив, с трудом разглядев дыру в своем «двойнике». – Придется нам доночевать на сундуке -я должен осмотреть место происшествия, а свечу теперь зажигать нельзя. Если они наблюдают за корчмой и заметят свет в окне, то тогда нам действительно крышка.

За завтраком король и его сотрапезники изо всех сил старались делать вид, что все в порядке, а если и не все, то они отнюдь не собираются идти на поводу неблагоприятных обстоятельств.

– Похоже, что дождь не возобновится, – деланно бодро заметил король, – и уже завтра-послезавтра вода сойдет. – Александр внимательно осмотрел сидевших за столом. – Кажется, не все в сборе? По-моему, кого-то не хватает.

Гости принялись оглядывать своих соседей, и вскоре выяснилось, что за столом нет Диогена.

– В бочке утонул, – предположила донна Клара. Король поглядел на нее укоризненно:

– Я полагаю, сударыня, что ваши шутки неуместны. Надо бы сходить его позвать.

– Ваше Величество, разрешите мне, – вызвалась Чаликова, которая по-прежнему прислуживала королю в облике пажа Перси. – Я знаю, где он ночует.

– Ну, сходи, – дозволил король, и Надя поспешно выбежала из трапезной.

– Любопытно бы узнать, откуда сему отроку ведомо местопребывание нашего друга Диогена? – отправляя в рот кусок сыра, задался вопросом синьор Данте.

– Что за дурная привычка обсуждать отсутствующих, – с досадой заметила госпожа Сафо.

– Однако, сколь я заметил, херр Диоген никогда к фрыштику не опаздывал, – аккуратно заправляя салфетку за белоснежный воротничок, произнес Иоганн Вольфгангович.

– Да, вы правы, – задумчиво вздохнул Александр. – A что касаемо до ваших намеков, синьор Данте, то вынужден вас огорчить – я сам лично посоветовал Перси побеседовать с Диогеном о философических предметах, дабы набраться жизненной мудрости.

Но тут в трапезную, едва не сбив с ног старого слугу Теофила, влетел Перси. Вид у него был совсем очумевший.

– Ну, друг мой, где же Диоген? – поинтересовался Александр, теребя в руках коробочку с леденцами.

– Уж не в бочке ли утонул? – хихикнула Сафо, не без доли ехидства глянув на донну Клару.

Перси обвел всех обезумевшим взором и одним духом выпалил:

– Диоген съеден!

Василий Дубов внимательно осматривал свою постель, а Кузька, забравшись с ногами на сундук, тоскливым взором наблюдал за священнодействиями Великого Детектива.

– Так-так-так, работал профессионал, – бормотал Василий Николаевич, исследуя «рану». – Настоящий мастер плаща и кинжала.

– A хорошая была перина, – хозяйственно вздохнул Кузька. – Мягкая, добротная.

– Старый отсыревший хлам, – возразил Дубов. – Ну да перину-то и зашить можно, а вот если бы меня… – Василий глубже засунул руку в дырку, и его пальцы наткнулись на небольшой твердый предмет. Детектив сжал его в кулаке и незаметно для Кузьки сунул за пазуху.

– A ведь они тоже не дураки, – заметил Кузька. – Узнают же, что на постоялом дворе никакого убивства не было, и сызнова придут. Пора, Василий, уходить отседа. Эх-ма, что за жизнь, нигде покою нету…

– Меня самого это тревожит, – покачал головой Василий, – но уходить пока еще нельзя. Обстоятельства требуют моего присутствия именно здесь.