Николай Дежнев - Читая Гоголя

И так… держась одной рукой за стену, Ковалев прошел на кухню и накапал себе в стаканчик валокордину. Сердцем он никогда не страдал, но, как человек обстоятельный и аккуратный, кое-какие лекарства дома держал. Подкрепив таким образом пошатнувшееся здоровье, Платон Кузьмич отправился в ванную комнату, где обнажился и долго стоял перед зеркалом разглядывая в задумчивости то, что было не так давно причинным местом. То есть местом-то оно и осталось, однако способность что-либо в этой жизни причинять, похоже, была утрачена навсегда. Странно это, — думал Ковалев, напоминает плохой анекдот, но факт оставался фактом и с этим надо было срочно что-то делать. Платон Кузьмич еще в детстве прочел всё необходимое и хотя больше к этому не возвращался, — нужды по работе не было, — прекрасно помнил раздел учебника посвященный Гоголю, но то была литература, а в стекле напротив отражалась голая правда. Майору Ковалеву, было, пожалуй, труднее, — рассуждал Платон Кузьмич, не слишком однако уверенный, что не бредит, — нос вещь заметная, но десять раз еще подумаешь, что лучше!

В таком подавленном состоянии он и позвонил своему приятелю. Представьте себя на месте несчастного и вы поймете, что ничего другого ему не оставалось и дело тут не только в острой потребности человеческого тепла и участия. Разбуженный ни свет, ни заря Колька не выразил большой радости от общения с Ковалевым, но выслушал его внимательно и, как показалось Платону Кузьмичу, сочувственно.

— Говоришь, утратился? — пробормотал он наконец, зевая. — Нашел время шутить!

— Да какие могут быть шутки! — взвился не ожидавший такой черствости Ковалев.

На другом конце провода довольно долго молчали.

— Ты что, спишь там что ли? — недовольно поинтересовался Платон Кузьмич.

— Думаю! — огрызнулся Колька. — Значит, так! Сейчас пойдешь в милицию и сделаешь заявление по полной форме…

— Ну да, хочешь выставить меня на посмешище? — обиженно хмыкнул Ковалев.

— Ты лучше проверь где у тебя вторые ключи от квартиры, — холодно ответствовал Колька, чувствовал, видно, гад, свое превосходство. Тем не менее был прав: запасных ключей на месте не оказалось. — Ну во, а кто этот тип и чего он хочет пусть уголовный розыск разбирается…

— Как «кто»? Я же тебе сказал! Узнал его по манере держаться, по повороту головы… Тьфу! — сплюнул Ковалев, — короче, узнал и всё тут!

Колька только тяжело вздохнул, но близко к сердцу слова приятеля не принял.

— Ну, допустим… После милиции прямиком к моему знакомому врачу на освидетельствование…

— А это-то зачем? — изумился Ковалев.

— А затем, что в нашей любимой стране всё, что не засвидетельствовано на бумаге как бы и не существует. Никто не знает в какую сторону повернется дело и очень может случиться, что тебе понадобится документ. Кроме того, Арнольд Аскольдович блестящий диагност и очень приличный человек…

— Ты хочешь сказать, — переспросил Ковалев, — что врачебная тайна…

— О чем ты говоришь! — обиделся за Арнольда Аскольдовича Колька. — А я пока наведу справки и посмотрю не было ли чего подобного в Интернете…

Хоть и без царя в голове, думал Ковалев поспешно бреясь и одеваясь, а настоящий друг, совет дал дельный. Когда так вот припечет, невольно теряешься, тут то и опереться на надежного человечка. Застегивая на брюках молнию, Платон Кузьмич испытал какое-то странное ощущение пустоты и только горько ухмыльнулся, прежде чем позвонить собственному начальству и сказаться больным.

В отделении милиции на счастье никого, кроме дежурного и сержанта с автоматом не было. Какие-то смурные типы дремали в обезьяннике за решеткой да радио стращало народ последними отечественными известиями. Капитан был в возрасте, хмур и к задушевной беседе не расположен. Он глядел на гражданина печальными, знающими в подробностях жизнь глазами и думал о своем.

— Ну и чего вы от нас хотите? — вздохнул офицер, нисколько истории Ковалева не удивившись. — Вас, гражданин, пока не убили и не ограбили, а родственничек ваш может еще и вернется… — Капитан закурил сигаретку без фильтра и сплюнул табачные крошки на пол. — У нас норма три дня, только по прошествии объявляем в розыск…

— Но… — обиженный таким невниманием Ковалев не нашелся сразу что ответить. — Мне кажется, случай не совсем обыкновенный, здесь надо принимать экстренные меры…

— Примем и экстренные, — охотно согласился капитан и провел ладонью по прокуренным усам, — пусть только выйдет срок! А необыкновенного в вашем деле я лично ничего не усматриваю. Между нами говоря, случай где-то даже типичный, по моим наблюдениям половина мужского населения страны ничего из себя не представляет, кроме как… — капитан привычно согнул в локте руку, после чего ею же махнул, — да и те по большей части спились. Ну а вы, пока суть да дело, приготовьте словесный портрет утраченного, фотографии, если есть, можно обзвонить всех, кто знал его лично… — Желтыми от табака пальцами милиционер затушил сигаретку в пепельнице и поднял на Ковалева глаза. — Приметы особые имеются?..