Олег Суворов - Моя единственная

— Салат из крабов, если не ошибаюсь.

Незаметно появившийся официант так быстро и ловко менял тарелки, что почти не волновал пламя свечей, стоявших в двух больших канделябрах.

— Вам здесь нравится?

— Вы уже спрашивали.

— Но вы не ответили.

— И знаете почему?

— Не знаю.

— Здесь мне пришла в голову такая мысль — если раньше некоторые люди должны были из идеологических соображений скрывать свою принадлежность к элите, то теперь они позволяют себе откровенно презирать тех, «простых советских», которым когда-то присягали на верность.

Дмитрий поправил очки и улыбнулся. Ей подумалось, что у него хорошая улыбка, несмотря на некоторую снисходительность.

— Все-таки женщина-философ — это что-то необычное, почти как… — он пощелкал пальцами, подбирая сравнение (официант было встрепенулся, но Афанасьев успокоил его легким кивком головы). — Ну, как, я не знаю… поэт-бизнесмен. Но, между прочим, мой отец являлся представителем той самой элиты, которую вы имеете в виду. Он был замминистра внешних экономических связей.

В этот момент к ним подошла девушка с подносом, на котором высились миниатюрные букеты из тщательно подобранных цветов. Юбка у девушки была столь короткой, что ее можно было спутать с поясом для резинок, тем более что наряд дополняли классические черные чулки. Афанасьев выбрал букет, не глядя положил на поднос деньги и протянул цветы Наталье. Ей было стыдно признаться — а виной тому эта проклятая зарплата, — что она охотнее взяла бы те деньги, которые он так небрежно заплатил продавщице.

— Спасибо. А эта цветочница из какого романа?

— Право, не знаю. — Дмитрий подлил ей шампанского, вынув бутылку из ведерка со льдом, а когда официант принес жареную индейку, заказал себе рюмку коньяка. Но, даже выпив его, Афанасьев нисколько не изменился.

— Расскажите мне о том, чем вы занимаетесь, — попросила Наталья.

— Вообще говоря, это коммерческая тайна. Но если вы, Наталья, дадите мне страшную клятву никому не рассказывать, то…

— Вы меня заинтриговали.

— А вы меня очаровали.

Они обменялись улыбками и вновь наклонились к своим тарелкам.

— Кстати, в этой индейке должно быть что-нибудь запрятано.

— А что именно?

— Я не знаю, что они положили на этот раз, но в прошлый там была миниатюрная бутылка коньяка.

— Ну, так давайте разрежем и посмотрим.

Раздался треск разрезаемого жаркого.

— Ну вот, на этот раз фаршированное икрой яйцо. Прошу вас.

Наталья засмеялась.

— Спасибо. Но вернемся к предыдущей теме. Даю честное пионерское, что никому не расскажу.

— Я вам верю. Надеюсь, что и вы мне когда-нибудь поверите.

— Смотря в чем. Но не будем отвлекаться.

— Хорошо.

Она, наконец, почувствовала себя настолько сытой, что вздохнула, слегка отодвинулась от стола и взяла сигарету.

— Итак, мне нужно купить сырье, точнее, цветной металлолом, чтобы с выгодой продать его за границу. И я нахожу такое сырье на одной из подмосковных военных баз. Генерал, от которого зависит разрешение на продажу этого сырья, хочет приватизировать государственную дачу по государственным же ценам. Поэтому, когда я выхожу на него, он отказывается от денег и требует взамен эту услугу. Прекрасно, я выясняю, от кого зависит эта приватизация, и дальше выхожу на того чиновника, который может оказать моему генералу требуемую услугу. Однако он денег не берет — это взятка, а он человек принципиальный…

— Понимаю.

— Зато у него есть одна слабость.

— Какая же?

— Ему под пятьдесят, он невысокий, лысый, с брюшком. У него старая жена и взрослые дети. Угадайте его слабость!

— Женщины?

— Молодец. — Дмитрий осторожно взял ее левую руку и поцеловал пальцы. — Итак, я оплачиваю ему небольшую, трехдневную поездку в Париж с дорогой двадцатилетней проституткой. После этого мой генерал приватизирует свою дачу, я покупаю сырье, и в данный момент оно уже благополучно стучит колесами за границами нашего чудного отечества.

— Бедное отечество!

— Почему?

— Потому что в нем вечно царит беспредел чиновников, а умные люди, вместо того чтобы бороться с этим беспределом, греют на нем руки.

Он задумался и пожал плечами.

— Возможно, вы и правы, но мне не хочется сейчас ни углубляться в политику, ни представать в ваших глазах таким уж беспринципным хищником, который живет одним днем. Пойдемте лучше водить хоровод вокруг елки, которая стоит в банкетном зале. Как уверял метрдотель, она привезена прямо из Канады. И, кроме того, сегодня еще обещано выступление Жванецкого. Новый год как-никак…