Колин Маккалоу - Леди из Миссолонги

– Не беспокойтесь, я поставлю вечером мышеловки, – равнодушно отозвалась Мисси, положила картофелины в кастрюльку с водой и добавила щепотку соли.

– От мышеловок завтрак на столе не появится, так что тебе придется спросить разрешения у матери сбегать в лавку дядюшки Максуэлла и купить овсянки.

– А мы не можем хоть раз обойтись без нее? – Мисси терпеть не могла овсянку.

– Зимой? – Октавия изумленно воззрилась на племянницу, словно та сошла с ума. – Большая тарелка овсяной каши на завтрак – это сытно и недорого, девочка моя, весь день не захочешь есть. А теперь поторопись, ради всего святого!

В холле по другую сторону кухонной двери оглушительно стонала фисгармония. Друзилла играла чудовищно, но поскольку все вокруг ее хвалили, считала себя хорошей музыкантшей и неустанно, каждый будний день с четырех до шести, упражнялась. В этом, безусловно, было здравое зерно, поскольку по воскресеньям она терзала слух обширной общины англиканской церкви Байрона, состоявшей сплошь из Херлингфордов, скверной игрой на органе. По счастью, среди прихожан не было наделенных музыкальным слухом, поэтому они свято верили, что церковные службы проходят превосходно.

Мисси бесшумно прокралась в парадную гостиную, предназначенную для торжественных случаев, где стояла фисгармония и где ее матушка с яростью рыцаря, что несется на противника, громыхая броней, с копьем наперевес, атаковала Баха: спина прямая, глаза закрыты, голова запрокинута, губы мелко подрагивают.

– Мама? – чуть слышно прошептала Мисси.

Ее слабый голос в потоке надсадных звуков фисгармонии походил на тончайшее волоконце в соперничестве с буксирным канатом, однако и тихого шепота оказалось довольно. Друзилла открыла глаза и повернула голову, без гнева, скорее с усталой покорностью судьбе.

– Ну что?

– Простите, что прерываю вас, но нам нужно купить овсянки, пока дядюшка Максуэлл не закрыл свою лавку. Мыши прогрызли пакет с крупой.

Друзилла вздохнула.

– Раз так, принеси мне кошелек.

Мисси сбегала за кошельком, и Друзилла, выудив из его тощей утробы шестипенсовик, буркнула:

– Только бери развесную, а не ту, что в коробке! Ни к чему переплачивать за упаковку.

– Но, мама, овсянка в коробке намного вкуснее, к тому же ее не нужно варить всю ночь. – В душе Мисси затеплилась слабая надежда. – По правде говоря, я с радостью обойдусь вовсе без каши, тогда разница в цене будет незаметна.

Друзилла всегда говорила себе и сестре, что живет в ожидании дня, когда ее боязливая дочь попробует взбунтоваться, но робкая попытка Мисси отстоять свою независимость встретила резкий отпор. Бедняжка лишь наткнулась на стену, которую, сама того не ведая, возвела ее властная мать.

– Обойдешься без овсянки? – потрясенно всплеснула руками Друзилла. – Ну нет, ни в коем случае! Зимой овсяная каша – основа всего, к тому же она гораздо дешевле угля для печи. – Затем тон ее смягчился, и она заговорила более дружелюбно, почти как с равной: – Как там сегодня на улице?

Мисси вышла в холл, взглянула на термометр и криунула:

– Сорок два градуса! [1] По Фаренгейту, что соответствует 5,5°. – Здесь и далее примеч. пер.

– Тогда мы поужинаем на кухне и проведем вечер там! – прокричала в ответ Друзилла и со свежими силами задала трепку Баху.

Облачившись во все коричневое: габардиновое пальто и пушистый шарф, вязаный капор и шерстяные перчатки, Мисси вышла из дому и быстро зашагала к воротам по аккуратной дорожке, посыпанной битым кирпичом. В ее небольшой хозяйственной сумке лежала библиотечная книга. Возможность заглянуть тайком в библиотеку выдавалась нечасто, но Мисси знала: если поспешить, никто и не узнает, что, отправившись за овсянкой, она заходила не только в лавку дяди Максуэлла. В тот вечер ее тетя Ливилла сама обслуживала читателей, значит, вместо романа можно было получить лишь что-нибудь назидательное, но Мисси считала, что любая книга лучше, чем вовсе никакой. Зато в следующий понедельник на месте тети Ливиллы будет Юна, и тогда удастся взять роман.

В воздухе висел густой влажный туман, вернее – промозглая изморось, изгородь из бирючины вокруг дома под названием «Миссолонги» блестела от крупных дождевых капель. Едва ступив на Гордон-роуд, Мисси тотчас пустилась бежать, но на углу перешла на быстрый шаг, потому что в левом боку опять закололо, вдобавок пуще прежнего.

Когда боль немного отпустила, девушка продолжила путь, хоть уже и не так быстро, в приподнятом настроении, как бывало всегда в те редкие минуты, когда выпадала счастливая возможность улизнуть в одиночку за пределы Миссолонги. Как только боль исчезла совсем, Мисси опять ускорила шаг и принялась разглядывать знакомые улицы и дома, окутанные туманными предвечерними сумерками короткого зимнего дня.