Кристина Губина - И это пройдёт

– Я просто очень расстроилась оттого, что не будет музыки, – смутившись, я опустила взгляд и начала смотреть на изящные остроносые туфли Ольги Владимировны.

– Ну, а чего расстраиваться? – учительница снисходительно улыбнулась и подняла мое лицо за подбородок, – зато сегодня вы раньше уйдете домой.

– Мы – да, а вот Марина Георгиевна больше не сможет вернуться домой, – эмоции снова нахлынули, и слезы предательски полились по щекам.

– О, малышка, – Ольга Владимировна прижала меня к себе и погладила по волосам. От нее пахло цветами и веяло каким-то невероятным теплом, поэтому мне сразу стало немного легче, – понимаешь, так бывает. Каждый человек рано или поздно может умереть, и с этим ничего нельзя сделать. Зато, когда умирают одни люди, на свет появляются новые малыши.

– А я… Я тоже умру? – мне не было страшно, скорее – любопытно, ведь я впервые в жизни узнала о том, что такое человеческая смерть.

Ольга Владимировна на минуту задумалась, а потом продолжила:

– Кристиночка, понимаешь… Нельзя всю жизнь думать о смерти, – она убрала прядь каштановых волос за ухо и снова посмотрела мне в глаза, – жизнь – это, знаешь, как… Как день рождения. К тебе приходят гости, дарят подарки. Ты ведь знаешь, что это закончится, но разве ты будешь сидеть и грустить об этом?

– Нет, конечно! Я буду веселиться, – я вдруг вспомнила свой прошлый день рождения. Мама нарядила меня в желтый костюмчик из топика и юбочки, и мы пошли в детский сад. Там ребята водили вокруг меня хоровод, а потом все вместе подняли меня на стуле ровно семь раз: такая в группе «Мечтатели» была традиция. Потом мы пили чай с тортом и играли в воздушные шарики, а после обеда мама забрала меня домой. Это был чудесный день.

– Вот видишь, – продолжила свою речь Ольга Владимировна, – поэтому каждый день жизни нужно воспринимать как подарок, хотя бы пытаться, понимаешь?

– Да.

Когда я вернулась домой, мама пекла сырники. Она удивилась, увидев меня на пороге, и, конечно же, спросила, почему я пришла так рано. Мне пришлось все ей рассказать.

– Ну, ладно, всякое бывает, садись обедать, – мама взяла глубокую тарелку и положила мне овощное рагу.

– Мам, я не очень хочу кушать.

– Надо поесть, а то сил никаких не будет, а тебе еще уроки делать, – она придвинула тарелку с овощами ближе ко мне, а потом добавила, – не переживай сильно, так бывает.

– Да, знаю, – я неохотно начала ковыряться в тарелке, выбирая оттуда только картошку.

Вечером мы вместе забрали Ксюшу из садика и обсуждали все на свете по пути назад. Когда настало время ложиться спать, мама подошла к моей кровати, не включая свет, и снова напомнила:

– Не переживай, зайчик, все будет хорошо. Если станет страшно – приходи ко мне, – затем она поцеловала меня в лоб и, хотела было уйти в свою комнату, как вдруг я, неожиданно для самой себя, сказала:

– Мама, завтра будут похороны.

– И что? – кажется, она напряглась.

– Можно мне пойти?

– Нет, тебе еще рано. Нечего на гробы смотреть, – четко и ясно закончила мама свою мысль, и через мгновение ее силуэт скрылся в коридоре.

«Напиши имя мальчика, который тебе нравится». Я отвечала на вопросы анонимной анкеты, которую Настя принесла в школу, чтобы всем похвастаться. Мой второй класс был временем, когда твой авторитет определялся не уровнем интеллектуального развития, а наличием говорящей куклы «Baby Bon», Барби с гнущимися коленками и модной анкеты для девочек.

Оля и Лида пристально следили за тем, что я пишу в пустых строках, а я прекрасно знала, что им обеим нравился Никита Ковалёв, поэтому смело вписала его имя, хотя на самом деле тогда я была влюблена в Питера Пэна. Мы занимались девчачьими делами в туалете, чтобы мальчики ни о чем не догадались.

Когда всем стало известно, кто мне нравится, девчонки стали хихикать, мол, у меня точно не будет никаких шансов. Стоит, наверное, сказать, что шансов у меня действительно не было, притом, буквально до сегодняшнего дня. Не то, чтобы всю жизнь я была влюблена в Питера Пэна: я влюблялась в мальчиков из реальной жизни, но… Об этом расскажу немного позже.

Наверное, восемь лет – слишком ранний возраст для того, чтобы влюбляться, я точно не знаю. Но Никита Ковалёв и вправду был самым красивым мальчиком в нашем классе: у него были золотистые волосы, большие голубые глаза, ровные зубы, пухлые губы и умопомрачительная улыбка.

Может быть, я бы даже смогла влюбиться в него, как и все мои одноклассницы, но мне нравилась только его внешность.