Кристина Губина - И это пройдёт

Наверное, именно с этих резиновых сапожек, будь они не ладны, моя психика и начала свой увлекательный путь в тар-тарары.

Когда я, наконец, дошла до школы, насквозь промокшая из-за того, что зонтик постоянно выгибался лицом к ветру, а ко мне задом, вдруг поняла, что пришла раньше всех своих одноклассников, а это означало мою абсолютную победу в сегодняшнем соревновании.

Да, в нашем классе каждое утро проходило соревнование «кто раньше придет в школу». Некоторые из нас шли на крайние меры и приходили к школьному крыльцу еще до открытия. Отчего-то пунктуальность тогда была нашей главной ценностью. И, я думаю, это великолепно.

Во-первых, пунктуальность – это не пунктуация, запомните раз и навсегда. Во-вторых, пунктуальность – это удобно. Если ты приходишь куда-то раньше, то успеваешь сделать больше: по крайней мере, подготовиться к предстоящему дню. В-третьих, пунктуальность – это уважение. К себе и к окружающим. Если мы не будем относиться друг к другу с уважением, очень скоро общество наше превратится в невесть что (если уже не превратилось).

Я поднялась в корпус начальной школы на третий этаж, все кабинеты были еще закрыты. Усевшись на скамейке и положив рядом свой розовый портфель с Красавицей и Чудовищем, я принялась разглядывать стены.

Рядом с нашим классом был красивейший морской пейзаж: дельфин, как живой, плескался в пенистых волнах, а позади него сияло ярко-желтое солнце. На другой стороне красовался стенд с детскими рисунками. Я подошла поближе. «Лиза, 8 лет» виднелась аккуратная подпись под портретом русалочки. Я сразу узнала в ней свою любимую Ариэль и очень обрадовалась, что теперь смогу смотреть на нее каждый день. Но моя радость была недолгой – Данил пришел в школу вторым.

– О, Спанч Боб! – произнес он с ехидной усмешкой, – ну как, ты не разбухла, пока под дождем шла?

– Спасибо, что так переживаешь за меня, но лучше смотри, чтобы ты не разбух от булок в столовке, – я изобразила максимальное презрение к его пухлому животу, – не мешай мне, я занята.

Данил хмыкнул и, схватив мой портфель, стал разглядывать потертую наклейку с рисунком на заднем кармашке.

– Фу, как тебе не стыдно ходить в школу с таким уродским портфелем? – видимо, он уж очень хотел чем-нибудь меня зацепить.

– Ну, тебе же не стыдно ходить в школу с таким уродским лицом.

Данил хихикнул и куда-то потащил мой портфель.

– Отдай по-хорошему! – я страшно рассердилась на этого негодяя и побежала за ним, чтобы немедленно забрать свои вещи назад.

Через секунду розовый портфельчик оказался в мужском туалете, а Данил победоносно смотрел на меня, мол «Ха, туда ты точно не зайдешь», но я зашла. А Данил расстроился.

Чуть позже все наши одноклассники подтянулись, и Данил начал рассказывать им увлекательнейшую историю о том, как «Губина в мужской туалет зашла, ха-ха-ха». Ребята начали смеяться надо мной и говорить о том, что я, наверное, трансвестит. Я еще тогда не знала такого слова, и потому гордо промолчала в надежде, что когда-нибудь они оставят меня в покое.

После урока русского языка Ольга Владимировна сказала нам, что музыки сегодня не будет, потому что Марина Георгиевна умерла. На перемене я вышла в коридор, захватив с собой дневник с далматинцем, и расплакалась.

– Ой, блин, урок отменили! Че ныть то? – Ваня вышел из кабинета и начал крутиться вокруг меня, бросаясь разными оскорблениями, а потом вдруг сменил тон, – подумаешь, музыки не будет. Радоваться надо! – закончил он, наконец, свою воодушевляющую речь. Так казалось ему, но не мне.

Мне казалось странной его радость отмене урока. Если бы Марина Георгиевна, скажем, просто ушла в отпуск или немного приболела, я бы тоже радовалась тому, что пораньше вернусь домой. Но она умерла, и это, уж извините, довольно грустно, особенно – для девочки вроде меня.

После урока математики мы с Настей решили пойти в столовую вместе. В холле уже был установлен стенд с черно-белой фотографией. Мы подошли поближе. Марина Георгиевна улыбалась со снимка, старшеклассницы плакали, а старшеклассники их утешали. В фойе почему-то стоял запах церкви (мы ходили туда однажды, этот запах невозможно не узнать). Меня вдруг затошнило, и я поняла, что кушать совершенно не хочу, но в столовку все-таки пошла.

Немного поковыряв макароны и откусив маленький кусочек котлеты, я решила вернуться в класс. Там уже сидела Ольга Владимировна.

– Кристина, ребята сказали мне, что ты плакала сегодня. Что случилось? – она немного приобняла меня за плечи, сняла свои гаррипоттеровские очки и заглянула небесно-голубыми глазами прямо в мои карие глаза.