Кристина Губина - И это пройдёт

– Кристина-а-а-а! – мама истошно закричала из туалета после звонкого шлепка, который я услышала, пока ела гречку с колбасой.

Я открыла дверь в уборную. Оттуда сильно пахло сигаретами, а мама, согнувшись в три погибели на унитазе, с трудом сдерживала слезы. У нее на спине был красный отпечаток папиной руки. Я решительно не понимала, что от меня нужно, и по инерции хотела было кинуться к маме, но папа сказал, что все хорошо.

– Ты покушала кашку? – поинтересовался он с таким видом, будто произошедшее секунду назад – всего лишь плод моего воображения.

– Да… – в сомнениях ответила я. В тарелке еще оставалось немного гречки, и я не знала, как правильно ответить на его вопрос.

– Хорошо, тогда переодевайся, мы скоро поедем к бабе с дедом, а я пока сделаю массаж маме – у нее спинка болит.

Но ведь это папа сделал так, чтобы у мамы болела спина… а зачем? Мой детский мозг недоумевал от происходящего.

Чуть позже мы сели в машину с вещами. Мама уже не плакала, а наоборот – что-то увлеченно обсуждала с папой. Мы тронулись. Не в смысле – головой (хотя этот факт под вопросом), в смысле – с места.

Между передними сиденьями машины лежала бутылка лимонада «Буратино». Папа жадно присосался к ней сразу с двух сторон. У меня так не получалось.

– Фух, жарко сегодня, да? – он обернулся ко мне и сказал снять верхнюю

кофту.

Ехали недолго, но я успела задремать, а потом проснулась, когда мы ехали по дороге, донельзя забитой глубокими ямами. Мы с дедушкой Вовой гуляли по этой дороге, и те ямы казались мне очень интересными.

– Так, смотри-ка, остался один ноготочек – и будешь красоткой! – приговаривала Алёна, пока красила мне ногти лаком с блестками, – а, когда станешь постарше, я буду брать тебя с собой на дискотеки, да? – не унималась папина сестра.

Она встала у зеркала и манерно начала крутить попой. Я постаралась повторить за ней, но из этого почти ничего не получилось. Алёна по-доброму рассмеялась, сцапала меня худыми руками с аккуратным маникюром, прижала к себе, крепко поцеловала прямо в лоб и сказала самую лучшую фразу в моей жизни:

– Я никому и никогда не дам тебя в обиду, слышишь?

– Слышу, – я немного смутилась и начала теребить мочку ее уха, – у тебя

ушко холодное… а где мама с папой?

– Они зарабатывают денежки, – Алёна встала у высокого шкафа и начала

стучать кулаком о кулак, – туки-туки.

Нашу идиллию нарушил Илья, младший брат Алёны и моего папы.

– Кристик, будешь смотреть «Шрека»?

– Что смотреть? – я даже не смогла с первого раза выговорить название этого мультика.

– «Шрека». Это такой мультик про прекрасную принцессу.

– Как Ариэль? – я уже тогда обожала «Русалочку», у меня даже пазл был с дочерью Тритона и принцем Эриком.

– Пока не знаю, – отозвался Илья, по привычке взъерошив каштановые волосы, – я его только что скачал на компьютер.

– Ну, ладно, пойдем, – я потопала в комнату Ильи, предвкушая что-то интересное.

В коридоре между спальнями мне попался Мурзик. Я побаивалась этого кота, потому что он больно царапался, но Илья быстро его прогнал, и мой путь был свободен.

В комнате Ильи на стене висела гитара, а под кроватью стояло несколько гантелей. Я как-то попыталась поднять одну из них, но тут же оставила эту затею раз и навсегда.

Мой дядя хорошо играл на гитаре, знал много красивых песен и даже пытался учить меня аккордам. Только для его инструмента у меня были слишком маленькие пальчики. Иногда мне жаль, что я так и не смогла ничему у него научиться.

Когда я досмотрела «Шрека», который, кстати сказать, мне очень понравился, меня отправили в ванную. Там стояли мои уточки, шампунь «Маленькая Фея» и душистое мыло. Вдоволь наплескавшись в воде, как всегда представляя себя настоящей русалкой, я отправилась спать.

Проснулась посреди ночи оттого, что в соседней комнате ругались бабушка с дедушкой. Было страшно, поэтому очень захотелось пить (от страха у меня почему-то всегда пересыхало горло).

Когда ругань стихла, я решилась выйти из комнаты и тихонько проскользнула в кухню. Сквозь темноту увидела яркий фитилек. Подойдя ближе, поняла, что это сидит дедушка Вова с непотушенной сигаретой в руках. Он спал, склонив голову на предплечья, от него горько пахло спиртом, а сигарета уже почти дотлела до конца, когда я решилась его разбудить:

– Дед… – я неуверенно дотронулась до его рубашки, а потом слегка погладила лысеющую голову.