Софи Пемброк - Самый нежный поцелуй

Крупные, тяжелые хлопья падали на ветровое стекло быстрее, чем дворники успевали их очистить, и Джаспер, прищурившись, смотрел сквозь стекло на мир, который с каждой минутой становился все белее. В воздухе кружился и метался снег, подхваченный диким ветром, который свистел в долинах и вокруг скал вересковых пустошей. Где‑то впереди была гостиница «Мурсайд‑Инн» и женщина, которую он любил. Теперь он просто обязан добраться до нее. И не разбиться по дороге. От этой мысли он содрогнулся. Из рассказа Тори он понял, что находится недалеко от места, где разбился Тайлер. Последнее, что нужно Тори, – это еще один мужчина, чтобы оплакивать его. Джаспер сбросил скорость, и джип полз по заснеженной дороге словно улитка. Пусть дорога займет больше времени, но он доберется к Тори целым и невредимым.

Джаспер приближался к повороту на «Мурсайд‑Инн», когда увидел впереди синие мигалки полицейской машины. Отстегнув ремень безопасности, он натянул капюшон пальто на голову и вынырнул из машины, чтобы выяснить, что происходит.

– Дерево упало на дорогу, сэр, – пояснил молоденький полицейский, тот самый, который приходил в гостиницу в прошлый раз.

Прищурившись, Джаспер разглядел сквозь пелену снега толстый ствол огромного старого дерева, перегородивший дорогу.

– Ехать нельзя, пока дерево не уберут. Вам придется вернуться, если сможете пробиться сквозь метель.

Джаспер невольно улыбнулся. Ситуация повторяется. Это судьба.

– Я припаркуюсь и пойду дальше пешком, – сказал Джаспер.

– Я знаю гостиницу, где можно остановиться на ночь, если хотите.

Он знал этот голос. Он любил этот голос. Джаспер обернулся и увидел Тори, прислонившуюся к упавшему дереву. На ней была ярко‑красная шляпа и светлое кашемировое пальто. Запорошенные снегом пряди волос обрамляли милое лицо, а на губах сияла улыбка. Он никогда не видел ничего более прекрасного.

– Это было бы замечательно, – сказал он, подходя ближе. – Может, там и мясной пирог с элем подают? – Он едва сдерживался, так ему хотелось обнять Тори. Но Джаспер не был до конца уверен, что она этого хочет. Хотя не зря же Тори появилась здесь, в метель. Неужели она тоже пыталась связаться с ним? Он очень на это надеялся. Но в любом случае следующий шаг должен быть за ней.

– Может быть. Но сегодня Рождество, так что в основном индейка, гарниры и соусы, я думаю.

Она тоже сделала шаг и вдруг оказалась так близко, что он увидел, как снежинки падают ей на ресницы. Она сморгнула их, встретилась с ним взглядом, и он все понял. Джаспер знал, что должен убедить эту женщину дать ему шанс. Может быть, она никогда не сможет полюбить его, и ему придется отпустить ее. Но если есть хоть малейшая возможность убедить ее связать с ним жизнь навсегда… он должен попытаться.

– Тори, я… прости меня за все. В последнее время я много думал о прощении. Ты во многом права. Я не раз беседовал с Феликсом и с родителями с тех пор, как ты уехала. И хотя я еще не дошел до конца, я пытаюсь, правда, пытаюсь. И я надеюсь, что ты…

Он замолчал, потому что она взяла его лицо в свои ладони и приподнялась на цыпочки, прижавшись своими холодными губами к его губам.

– Да, я прощаю тебя, – пробормотала она, едва отстранившись. – А теперь пойдем в гостиницу. Я продрогла до костей, пока здесь тебя дожидалась.

Генри и Лиз совсем не удивились, когда Тори и Джаспер появились в отеле. Джип остался на обочине. Они займутся им позже. Сейчас у них есть дела поважнее.

– Индейку приехал попробовать? – хитро подмигнул Генри, крепко пожав Джасперу руку.

– Не только индейку, – в тон ему ответил Джаспер.

Тори попыталась не краснеть, но, судя по одобрительной улыбке Лиз, поняла, что потерпела неудачу.

Она и с тетей поговорила после того, как окончательно простилась с Тайлером в его комнате. Она разговаривала с ним так, словно он никогда не покидал своей детской спальни. А может, так, в сущности, и было. Но когда она в последний раз закрыла за собой дверь, то поняла, что та часть ее сердца, которая оставалась с ним в прошлом, полностью перенеслась в будущее. Лиз крепко обняла ее и сказала, что она должна слушать своего дядю. Тори остается членом их семьи отныне и навеки.

И теперь, когда сидела за праздничным столом вместе с Джаспером, тетей Лиз и дядей Генри, Тори вновь ощутила себя частью семьи. Она поняла, что сможет простить себя и начать все сначала. И все началось здесь, сейчас, в рождественский сочельник. И она любит Джаспера. Тори еще не сказала ему об этом, но у нее было такое чувство, что он не станет возражать против этой тайны. Может быть, это даже будет ее рождественский подарок любимому.