Дэни Коллинз - Моя любой ценой [litres]

– Куда она поехала?

Секретарша отступила на шаг, широко раскрыв глаза.

– Насколько я знаю, она поехала к вашей матери.

Пока Галила ехала во дворец, прятавшийся в сердце пустыни, она проклинала себя за то, что была, наверное, самым слабым и зависимым человеком в мире.

Но, приехав, она обнаружила, что быть зависимой иногда очень приятно. Порой человеку нужен кто-то, кто будет его баловать и опекать. Бледность Галилы пробудила в королеве Тахире материнский инстинкт.

– Я так рада, что ты навестила меня. Приезжай когда угодно, если захочется уединиться, – с теплой улыбкой сказала Тахира в ответ на извинения невестки. – Ты скоро станешь матерью. Ты должна заботиться о себе и научиться принимать заботу.

Галила была так растрогана ее сочувствием и вниманием, что чуть не расплакалась. Именно в такой матери она отчаянно нуждалась всю жизнь. Они говорили о беременности и детях, об управлении дворцом и общественных обязанностях коронованных особ.

Она все еще страдала из-за того, что Карим ее отверг, но, по крайней мере, у нее был кто-то, кто был искренне рад ей. Конечно, он разбил ей сердце, зато осколки достанутся его матери и ребенку, которого он дал ей. А ее жизнь не будет полностью лишена любви.

Осколки ее сердца зазвенели, когда перед ужином Карим позвонил ей по скайпу. Галила попросила горничную выйти и ответила.

Он был очень рассержен.

– Что ты там делаешь? – рявкнул он без предисловий.

– Я собиралась обсудить это с тобой за завтраком, но тебя там не было.

Да, это правда. Но она могла разыскать его, или написать ему, или позвонить, или сообщить каким-нибудь другим образом. Во дворце достаточно способов сделать это. А она предпочла сбежать от него, как преступница.

– Я здесь не для того, чтобы выбалтывать тайны, если тебя это беспокоит. Мне просто нужно немного времени.

– Для чего?

– Чтобы подумать о том, готова ли я к той форме брака, которую ты предлагаешь.

– Мы уже проходили через это, Галила. И все было нормально.

– Для тебя. Но я люблю тебя. Я не думала, что так будет, но тем не менее это произошло. А ты – нет. И я хочу все это обдумать.

– И что ты собираешься делать потом? – разъярился Карим. – Если ты думаешь, что вернешься в Халию или увезешь моего ребенка в Европу…

– Если бы я собиралась это сделать, я бы уже была там, не так ли? А я поехала к твоей матери.

Мы с ней прекрасно общаемся, так что оставь меня в покое.

Его рот сжался.

– Когда ты вернешься?

– Пока не решила.

– Я завтра пришлю за тобой вертолет.

– Я только приехала! Почему ты вообще хочешь, чтобы я вернулась? Ты не спишь со мной. Ты почти не разговариваешь со мной. Я удивлена, что ты вообще заметил мое отсутствие.

Его ноздри раздулись от возмущения.

– Что? – раздраженно спросила она. – Ты даже не хочешь, чтобы я тебе помогала. Ты сам сказал. Это заставляет тебя чувствовать себя слабым. Ты не нуждался во мне раньше и сейчас не нуждаешься тоже, судя по тому, как ты обращаешься со мной. Тогда возвращайся к своей прежней жизни. Считай, что я не существую.

– Галила, если ты пытаешься меня спровоцировать…

– Я знаю, что это невозможно! Ты ничего не чувствуешь, Карим! Мы оба знаем, что ты не покончишь с собой, если я останусь на несколько дней с твоей матерью. Именно это я и сделаю.

И она запустила телефоном через всю комнату.

– Ее величество разбили свой телефон, – сказал секретарь Кариму на следующее утро. – Мы отправили ей новый. Она будет доступна уже сегодня, я уверен. Тем временем вы можете поддерживать связь с ней через вашу матушку. Есть ряд пунктов на повестке дня, которые мне нужно было обсудить с ней, но, поскольку ее нет, не могли бы вы сами одобрить?

Карим быстро просмотрел их, пропуская каждый второй. Дело не в том, что его не интересовал бюджет женского медицинского центра. Дело в том, что стул напротив него был пустым.

«Мы оба знаем, что ты не покончишь с собой…»

Он заставил себя заниматься делами, подписывать бумаги, отвечать на вопросы, но думал только о ней. Он продолжал примечать разные занятные мелочи, которые хотел бы рассказать ей вечером, и тут же напоминал себе, что не увидит ее сегодня. Не услышит ее мягкий смех, не обнимет ее за плечи просто для того, чтобы почувствовать, как мягкий шелк волос ласкает его кожу.

К тому времени, когда Карим наконец остался один в своем малом кабинете, он впервые в жизни подумал, что ему не помешала бы хорошая порция виски.

В ярости он отдернул штору и посмотрел на балкон. Но впервые за многие годы глаза его памяти увидели там не отца, а стройную и сильную фигуру Галилы.