Дэни Коллинз: Моя любой ценой

Dani Collins

SHEIKH'S PRINCESS OF CONVENIENCE

Иллюстрация на обложке используется с разрешения Harlequin Enterprises limited. Все права защищены. Товарные знаки Harlequin и Diamond принадлежат Harlequin Enterprises limited или его корпоративным аффилированным членам и могут быть использованы только на основании сублицензионного соглашения.

Эта книга является художественным произведением. Имена, характеры, места действия вымышлены или творчески переосмыслены. Все аналогии с действительными персонажами или событиями случайны.

Sheikh ’s Princess of Convenience

© 2018 by Harlequin Books S.A.

© «Центрполиграф», 2019

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2019

«Хорошо я выгляжу, мама?»

Этот привычный вопрос пронесся в голове Галилы, когда она обернулась и увидела красивую женщину, мелькнувшую в окне материнских покоев.

Галила замерла на краю фонтана, зачарованно вглядываясь в собственное отражение в стекле. В мерцании огней, освещавших сад, ей показалось, что это ее мать стоит там – тонкая фигура в открытом палевом платье с широкой юбкой и шелковой накидкой, вышитой серебром, волосы украшены тиарой, которую ее мать надевала только по особым случаям.

Но сегодня был особый случай – королевская свадьба.

Пожалуй, ее мать не рискнула бы надеть такое открытое платье, но вот глаза были точно как у матери: зеленые глаза кошки, глядевшие на нее внимательно и неприветливо.

Как всегда.

Хотя нет, не всегда. Галила могла вспомнить времена, когда эти зеленые глаза смотрели на нее с любовью, когда мать нежно гладила ее по волосам и называла ее своим котеночком.

Галила пристально разглядывала отражение в стекле, пытаясь увидеть себя глазами матери, то есть придирчиво выискивая недостатки. Именно так смотрела бы на нее ее мать. Если бы была жива.

«Ты очень бледная, Галила», – произнес материнский голос в ее голове.

Голос был воображаемый, но неодобрение, звучавшее в нем, по-прежнему больно ранило.

Она понимала, что должна горевать по матери, но ловила себя на мысли, что горюет скорее об утраченном шансе вернуть материнскую любовь. Или хотя бы понять, почему она ее потеряла.

В чем ее вина? Неужели только в том, что она выросла такой же красавицей, как мать? Но разве это преступление?

Она пригубила бокал, который держала в руке.

«Нет, мама, представь себе, это не шампанское».

Галила предпочитала бренди, и сейчас чувствовала, как его теплые язычки пробегают по всему ее телу и туманят сознание.

Хорошо бы напиться до беспамятства, свалиться в фонтан и утонуть. Кажется, это единственный способ покончить с хаосом, в который погрузилась ее жизнь.

«Не надо мелодрам, Галила. Оставь это Малику, это его стиль».

– У вас платье намокнет.

Мужской голос, произнесший эти слова, был таким же теплым и бархатным, как ночной сумрак, из глубины которого он прозвучал.

Галила обернулась и вгляделась в мерцающую темноту сада.

Незнакомец стоял, прислонившись к арке. Она не видела его лицо, затененное листвой и складками гутры, смогла различить лишь глубоко посаженные глаза и твердую линию подбородка, подчеркнутую короткой бородой. Распахнутый бишт цвета красного вина открывал вышитую тобу, ворот которой был украшен застежкой с желтым сапфиром величиной с младенческий кулак.

Несмотря на то что он был едва виден в тени арки, от него исходило головокружительное ощущение красоты и опасности, хотя Галила и уверяла себя, что это всего лишь действие бренди.

Незнакомец вышел из тени и протянул ей руку.

– Идите сюда. Не стоит портить такую красоту.

Этот комплимент был произнесен довольно равнодушно, разве что немного нетерпеливо, но она почувствовала, что ее сердце расцветает, как цветок под солнцем.

Галила подобрала юбку и осторожно попыталась спуститься, но ее слегка покачивало от выпитого, так что незнакомец забрал у нее бокал, крепко взял за локоть и держал, пока она не встала на ровные камни дорожки. Но это не помогло, потому что от его прикосновения голова у Галилы закружилась еще сильнее.

Незнакомец понюхал стакан и брезгливо поморщился.

– Вы не одобряете алкоголь?

– Я не одобряю пьянство.

Он сказал это впроброс, но Галила почему-то почувствовала укол обиды. Почему? Они ведь даже незнакомы.

Он не был похож ни на кого из ее знакомых, а знакомых у нее было много, особенно после нескольких лет, проведенных в Европе. Он не имел ничего общего ни с европейской аристократией, ни с представителями богемы, с которыми ей тоже довелось подружиться. Она давно решила, что если когда-нибудь выйдет замуж, то только за иностранца – культурного, прогрессивного и образованного, а не за какого-нибудь здешнего варвара, маниакально чтящего традиции пятивековой давности. А этот высокомерный человек в арабском платье был просто эталоном здешнего мира.