Энн Уилл - Английская тетушка

Реджина вытянула ноги. Комната, в которой ее разместили, была самой красивой из всех, которые она когда-либо видела. Стены обиты карамельного цвета шелковыми шпалерами, занавески на высоких окнах и покрывало на широкой кровати — из блестящего узорчатого дамаста. На полу белый ворсистый ковер овальной формы. Рядом с комнатой отдельная роскошная ванная.

После отъезда Рафаэля донья Кончита провела ее в дом. Реджина отметила, что пожилая леди тоже была не в восторге от ее визита, но, по крайней мере, держалась приветливее. Она предложила Реджине пройти в отведенную комнату, куда ей принесут поесть. Реджина с благодарностью приняла предложение, потому что устала от дороги и волнений, да и для разговоров время сейчас было неподходящее. Но тут открылась дверь из соседнего помещения, и появился мужчина, который мог быть только Хуаном Куэрасом. Сходство с Рафаэлем было разительным, только он был смуглее и ростом с нее.

— Я слышал, подъехала машина, — обратился он к матери на английском. — Это Рафаэль?

— Был Рафаэль и снова нет, — поджала губы мать. — Это мой сын, дон Хуан Куэрас, сеньорита.

Реджина приветливо улыбнулась:

— Рада познакомиться, сеньор. Благодарю за гостеприимство.

Хуан присмотрелся к ней и с усмешкой покачал головой:

— Вы — тетя нашей малышки? Невероятно! Вы сами еще ребенок! — Слова были похожи, а вот тон, которым они сказаны, совсем другой, чем у брата.

Похоже, этот человек здесь единственный, кто ничего не имеет против ее приезда в Гуадалиму, хотя именно у него и могут быть на то основания.

Донья Кончита неодобрительно посмотрела на восторженное лицо сына:

— Я предложила мисс Лорд отдохнуть с дороги. О будущем ребенка поговорим завтра.

— Это и ваше желание, сеньорита? — недовольно спросил Хуан.

Реджина не знала, как реагировать.

— Я действительно устала, — наконец сказала она.

Мать Хуана облегченно вздохнула:

— Хесебель проводит вас. Ваша комната готова. Хесебель — наша экономка. Если будет что-нибудь нужно, обращайтесь к ней.

— Спасибо, вы очень любезны.

Донья Кончита вышла позвать экономку, и они с Хуаном остались одни.

— Скажите, мисс Лорд, — заговорил Хуан. — Брат рассказал вам, как близко к сердцу я принимаю судьбу малышки. Люси, кажется?

— Да, ее зовут Люси. — Реджина немного расслабилась. — И я должна вас поблагодарить за заботу о ней. Падре Эстебан написал мне, что она часто бывает у вас.

Темное лицо Хуана просияло.

— Мы с ней друзья!

— Ваше внимание, несомненно, облегчило ей жизнь в этой ситуации, — улыбнулась Реджина. Она обвела взором зал. — А этот прекрасный старый дом должен был ей очень понравиться.

Хуан ничего не успел ответить — вошла его мать со старой индианкой, лицо которой было испещрено морщинами, а глаза смотрели молодо и проницательно. «Вряд ли что может укрыться от этих глаз!» — подумала Реджина.

— Вот мисс Лорд. Позаботься о ней, Хесебель, — приказала донья Кончита.

— Да, сеньора! — кивнула хозяйке Хесебель и повернулась к гостье: — Пойдемте, пожалуйста.

— Идите с Хесебель, мисс Лорд! — Донья Кончита сцепила пальцы, сверкнув целым кладом драгоценностей. — Завтра утром увидимся.

— Спасибо. Спокойной ночи, сеньора! Сеньор! — Реджина ступила вслед за экономкой на лестницу, а слуга нес за ними ее чемодан и дорожную сумку…

И вот она лежит на шелковых простынях и уговаривает себя заснуть — завтра предстоит тяжелый день. Однако после шума Лондона за окном ее квартиры уснуть в этой дивной тишине трудно. Неужели на другой половине Земли сейчас кипит жизнь? И может быть, Дэвид Халлем как раз в этот момент диктует кому-нибудь письмо.

Дэвид не хотел отпускать свою незаменимую секретаршу в Мексику. Он холодно сообщил, что соответствующие органы должны привезти ребенка для идентификации в Англию, где он потом и будет жить. Дэвид не был бесчувственным монстром, просто обиделся, когда Реджина отказалась выйти за него замуж. Он сделал ей предложение, как только пришло известие о гибели сестры с семьей, и думал, что она с радостью примет его. Дэвид, высокий блондин с добрым нравом, был ей, конечно, симпатичен, и многие в бюро ей завидовали, но она-то не сомневалась в своих чувствах к нему, вернее, в их отсутствии. А спасаться от одиночества, разыгрывая роль добропорядочной домохозяйки в пригородном доме, купленном по ипотеке, прикидываться любящей женой и матерью ей совсем не хотелось.

Воспоминания о несостоявшемся браке вернули ее мысли к Рафаэлю Куэрасу. Как резко он выступил против! Почему? Он что, женоненавистник? Или его обманула какая-то женщина?…