Дженнифер Рейн - Любовь пахнет лавандой

За окнами понемногу смеркалось. Сверчки еще не начали свой концерт, а вот птицы уже притихли, и теплый ветер, дувший весь день, понемногу улегся. Наступили сумерки, и мир погрузился в мягкую мглу, подсвеченную золотисто — розовым сиянием заходящего солнца.

— По дороге сюда я не очень много успел разглядеть, но мне кажется, здесь у вас вполне неплохой участок земли, — заметил Кевин.

— Это верно. Он принадлежит нашей семье с восемнадцатого века. Предки моего отца приехали в Америку из Шотландии, как и предки многих здешних жителей. Наверное, в окружении местных холмов они чувствовали себя как дома. — Она помолчала и прибавила: — Иногда мне кажется, что я слышу в вашей речи французский акцент… Впрочем, это и неудивительно, раз вы работаете в «Женесс». Но акцент проскальзывает у вас лишь временами. Вы живете во Франции?

— И да, и нет. Я работаю в «Женесс» без малого пятнадцать лет. Мне нравится эта компания и работа сама по себе. Однако больше всего я люблю путешествия по всему земному шару. В Провансе у меня маленькая квартирка, но я сохранил американское гражданство и купил коттедж на севере штата Нью-Йорк. Там я храню вещи, не более того. В основном мотаюсь по командировкам.

— То есть не существует такого места, которое вы бы смогли назвать своим домом?

— Нет. Мне кажется, я родился без корней, которые бы привязывали меня к какому-то определенному месту. А вот у вас все, кажется, совсем наоборот, не так ли?

— Да, вы правы. — Виолетта подумала, что наверняка в его жизни была не одна женщина, искренне верившая в то, что именно она — та единственная, которой суждено изменить Кевина.

Какая ирония! А вот сама Виолетта всегда мечтала завести свой дом, пустить где-то корни. Все, к чему она стремилась в этой жизни, был мужчина, которого она смогла бы полюбить, и дом, полный топочущих малышей. Осознание того, что они с Кевином так сильно расходятся во взглядах на жизнь, придало ей уверенности. Теперь можно было не опасаться, что между ними завяжутся какие-то отношения.

— Скажите, вам никогда не хотелось иметь детей? — поинтересовалась она.

— У меня они есть. Две дочери, Миранда и Кейт. Моя бывшая жена живет в Нью-Йорке. Я вижусь с дочерьми несколько раз в год. Иногда я приезжаю к ним, а иногда они навещают меня за границей. Они не имеют ничего против, когда папа дарит им билеты в Париж или Буэнос-Айрес.

— Неужели вам не обидно, что вы не видите, как растут ваши дети?

— Да, пожалуй, я многое упускаю в их воспитании. Но я просто-напросто не смог вести размеренную жизнь в браке. Ничего из этой затеи не вышло. Иногда мне казалось, будто я начинаю сходить с ума. В конце концов жена просто выставила меня за дверь, обозвав при этом безответственным подонком. Но это неправда. Я вовсе не такой.

— Действительно?

— Действительно. Я ни одного дня не отлынивал от работы и всегда приносил зарплату домой. Что меня подкосило, так это бесконечная рутина. Не каждый сможет постоянно слушать одну и ту же музыку, так ведь?

Конечно, все это Виолетта прекрасно понимала, однако она была уверена, что за объяснением Кевина стоит что-то другое. Этот человек был бродягой по натуре и не мог подолгу сидеть на одном месте. Вполне возможно, он стал таким в результате определенного стечения обстоятельств. А может, и с рождения отличался непоседливым характером. Его жизнь ее попросту не касалась, и вряд ли когда-нибудь коснется.

Виолетта встала и принялась собирать тарелки.

— Сейчас я уберу со стола, и мы сможем поговорить на свежем воздухе.

— Нет. — Кевин тоже поднялся с места. — Давайте лучше я разберусь с посудой, а вы посидите снаружи. Дайте покой своей ноге.

Виолетта пожала плечами, но настаивать на своем не стала. Через некоторое время Кевин крикнул ей из кухни:

— Ничего, если ваших кошек я тоже посажу в посудомоечную машину?

— Только попробуйте! — отозвалась она. — Если вам настолько надоело жить…

Он похозяйничал у нее на кухне, насвистывая что-то себе под нос, потом вышел на веранду с кувшином, в котором позвякивали кубики льда.

Виолетта сидела на старых качелях, положив больную ногу прямо на подлокотник. Кевин уселся в кресло-качалку и наполнил два стакана:

— Чай со льдом. На этот раз без алкоголя.

— Спасибо.

Неожиданно оба вздрогнули. Дверь из кухни на веранду отворилась сама собой, словно по мановению чьей-то невидимой руки. Однако оказалось, что это всего лишь одна из персидских кошек решила прогуляться на свежем воздухе. Подойдя ближе, пушистое животное запрыгнуло к Кевину на колени.