Мари Феррарелла: Это наш ребенок!

— Резкие черты лица, но красивый. Очень красивый.

Именно так, подумала Шейла. Грубоватый, но красивый. Такой красивый, что кости тают.

— Около шести футов двух дюймов, карие глаза, темно-каштановые волосы, кривая улыбка?

Шейла сама не знала, почему спрашивает. Ведь это точно он.

Лайза напряглась, вспоминая порядок вопросов.

— Да, да, да, но он не улыбался, — ответила она, подумав, что не прочь бы увидеть его улыбку.

— Тебе повезло, — прошептала Шейла скорее себе, чем медсестре.

Именно его улыбка более, чем все остальное, заставила ее потерять благоразумие и сделать то, что она сделала: стала Кэтрин Хэпберн для своего Спенсера Трейси.

А может, у нее что-то с головой? Надо бы провериться.

И все же, если вернуть прошлое, она поступила бы так же. Ту ночь она будет помнить всегда и будет нежно любить и заботливо растить ребенка, зачатого совершенно случайно, несмотря на меры предосторожности.

Лайза всматривалась в лицо Шейлы, пытаясь понять, не начались ли схватки.

— Доктор, вам нехорошо? Вы побледнели.

— Я всегда бледнею, когда развлекаю рождественских призраков, — рассеянно ответила Шейла.

Она никогда не думала, что увидит его снова, и вот он здесь, в ее приемной. Что делать?

Шейла заставила себя успокоиться. Нет причин для паники. Она приняла обдуманное решение после того, как обнаружила, что беременна и ее привычный мир неожиданно перевернулся.

До того самого момента, как она прочитала результат теста на беременность, она и не помышляла о ребенке. Собственное детство убедило ее в том, что успешная карьера не оставляет места для семьи. По крайней мере не позволяет уделять столько внимания, сколько, по мнению Шейлы, семья заслуживает.

Оказавшись с другой стороны смотрового кресла, Шейла обнаружила в себе такие сильные материнские чувства, что не смогла с ними совладать. Эти чувства росли в ее груди и требовали выхода. Она хотела этого ребенка.

И она его получит. И он будет принадлежать только ей, она будет растить его одна, без помощи супруга или кого бы там ни было.

«Кто бы там ни был» в данном случае был мужчиной, которого она считала любовником, посланным ей с небес. Та встреча была слишком совершенной, чтобы разрушать ее второй, тем более отягощенной новостями о «дивидендах» ночи любви. Все теперь предстанет в новом свете, потускнев с вторжением реальности.

В ту ночь Шейле казалось, что она узнала Слейда так, как только может женщина узнать мужчину. Он был так же неистово независим, так же доволен своим образом жизни, как она — своим. Ни один из них не хотел обязательств друг перед другом, не говоря уж о детях.

Именно поэтому Шейла не пыталась выяснить местонахождение Слейда и сообщить ему о предстоящем отцовстве.

Она не видела в этом смысла. Он не нужен был ей для полноты картины. Она могла положиться на себя или, в случае необходимости, обратиться к родителям. Они удивительно хорошо восприняли новость и вели себя разумно и корректно.

Теодор и Сьюзан Поллак, может, и не обеспечили дочери сказочное или традиционное детство, но они возмещали это тем, что сейчас готовы были подставить плечо. Благодаря им и собственным взглядам на жизнь Шейла быстро приспособилась к новой ситуации. Дорога временами была ухабиста, но Шейла крепко держала руль.

А теперь он там, в ее приемной. Ждет.

А она здесь, почти девять месяцев беременная его ребенком.

Шейла поджала губы. На столе в смотровой ее ждет пациентка, дрожа под клетчатой желто-белой простыней. Не говоря еще о двух пациентках в других смотровых, плюс полностью забитое расписание до конца приема. Не время для личных проблем.

Она положила руку на выпирающий живот. У нее хватает проблем и без Слейда. Все, чего она хочет сейчас, — это осмотреть своих пациенток и перетерпеть новые приступы боли.

Лайза тронула ее за руку.

— Может, сказать, чтобы он пришел позже?

Да, двенадцатого числа месяца. Никогда. Вместе с Джонни Мэтисом.

— Нет, просто скажи, что если он пришел сообщить не о схватках одной из моих пациенток, то ему придется подождать, пока я не закончу прием.

И может, к тому времени он уйдет. И они оба смогут продолжать жить со своими фантастическими воспоминаниями о той волшебной ночи.

Лайза неуверенно кивнула.

— Хорошо, я ему скажу.

Мэллори Фланнигэн повернулась на звук открываемой двери. Простыня, соскальзывая, зашелестела.

— Проблема?

— Ничего такого, с чем бы я не могла справиться, — бодро ответила Шейла.