Мари Феррарелла - Это наш ребенок!

Ожидание, опасение, предвкушение заставили его сердце биться быстрее. Он чувствовал себя так, как шесть месяцев назад, когда ждал встречи с информатором на глухой улочке того, что осталось от центра Бейрута.

Уступив дорогу пожилой паре, Слейд вошел в залитый солнцем вестибюль клиники. В окне аптеки справа были выставлены веселые мягкие игрушки, предназначенные отвлекать внимание малышей от предстоящего визита к врачу. Они явно помогали. Слева, рядом с лифтами, висели две больших черных доски под стеклом.

Слейд просмотрел список и нашел ее имя: «Доктор Шейла Поллак, офис 812».

Вероятно, с хорошим видом на остров Санта-Каталина, размышлял он, нажимая кнопку лифта.

Он обнаружил, что его ладонь взмокла от пота, и нашел этот факт раздражающим и забавным.

К тому времени, как прибыл лифт, Слейд уже был не один. К нему присоединились еще трое, и, когда двери начали закрываться, вбежала женщина, волоча за собой ребенка. Двери, вздрогнув, снова открылись и затем закрылись окончательно. Маленький мальчик, вертясь и дергаясь, терся о ногу Слейда. Мать его выглядела раздраженной и измученной. Хорошо, что у него нет собственных детей.

Слейд наблюдал за мелькающими цифрами над дверью лифта, отмечающими этажи, и почти не дышал, сам того не замечая.

Он просыпался в два часа ночи под разрывы бомб, бежал от снайпера по городской улице, превращенной в груду камней, жил с беженцами в горах, разделяя их скудную пищу и еще более скудные надежды на мир, только для того, чтобы получить материал для газеты, и не мог вспомнить, чтобы ему было не по себе в самых критических ситуациях.

Тогда почему он чувствует себя так неловко сейчас, просто поднимаясь в лифте?

Возможно, ответ в том, что ни одна из тех ситуаций в то время не казалась ему реальной. Как будто он читал о своей жизни вместе с остальными читателями «Таймс».

Сейчас он чувствовал себя как в суде перед требовательным судьей.

Можно уехать из провинциального городка, где провел детство, но провинциальная мораль тебя не отпустит.

Он вышел из лифта на восьмом этаже. Последнем. И этажей больше не было. И не было больше возможности тянуть время. Когда двери лифта закрывались, Слейд чуть не решил спуститься вниз и забыть об этом деле. В конце концов, логично рассудил он, сон продолжается, пока реальность его не опровергнет, не разобьет в пух и прах.

Путь труса, упрекнул он себя. А прошло уже много времени с тех пор, как он запретил себе трусить. В его жизни нет места трусости.

Стрелки на стене указали ему дорогу. В конце длинного узкого коридора он повернул налево.

Вход в ее офис был в центре холла. Офис 812. Доктор Шейла Поллак, акушер-гинеколог, как сообщила табличка.

Изнутри доносилась тихая музыка.

Интересно, удивится ли она ему. Видит Бог, он сам удивлен тем, что стоит здесь.

Чувствуя себя оккупантом, вторгающимся в иностранное государство, Слейд повернул дверную ручку и вошел.

Приемная оказалась просторной. Светлые голубые стены усиливали ощущение безмятежности. Около низкого столика с мраморной столешницей стояли обитые голубой тканью стулья с блестящими светло-серыми подлокотниками в форме изогнутых звериных лап. По пять стульев с каждой стороны. Приемная напоминала уютную старинную гостиную, напоминала Шейлу.

Слейд подошел к регистрационному окну и постучал в матовое стекло. Окошко открылось, и медсестра с любопытством оглядела посетителя. Ее взгляд остановился на его руках. Возможно, она приняла его за коммивояжера фармацевтической фирмы.

— Привет, доктор Поллак здесь?

— Да, — ответила медсестра — Лайза, судя по табличке на накрахмаленном белом халате, — и терпеливо ждала продолжения.

— Не могу ли я ее видеть? — спросил Слейд.

Лайза подумала, что он не заметил табличку на двери.

— Может быть, вы ищете доктора Теодора Поллака, — вежливо подсказала она. — Шестой этаж, кабинет номер...

Теодор Поллак? Имя показалось смутно знакомым, но Слейд не вспомнил, где слышал его раньше. Неужели Теодор ее муж и он все это время ласкал замужнюю женщину в снах, а одну волшебную ночь — наяву.

— Нет, я хочу видеть Шейлу Поллак. — Он оглянулся. В приемной сидели три женщины, все беременные. Его губы слегка скривились. — Не по записи.

Странная фраза, подумала Лайза, затем поняла:

— О, вы хотите сказать, по личному делу.

— Да.

Очень личному, подумал он, чувствуя, как его пронизывает желание. Господи, он ведет себя, как подросток, едва достигший половой зрелости.