Максин Салливан - Поцелуй в беседке

— Это был мой первый поцелуй, и, конечно, он многое значил для меня.

Он с трудом перевел дух.

— Но тебе было все равно, Ник.

Как же она ошибалась.

— Ты не представляешь, как мне было нелегко уйти от тебя, Саша. Но, черт возьми, тебе было всего восемнадцать. У тебя вся жизнь была впереди.

— Как и у тебя.

— Я и не отрицаю этого. В двадцать пять лет я не стремился к серьезным отношениям. Было бы несправедливо по отношению к нам обоим, если бы я принял то, что ты мне предлагала.

— Я чувствовала себя униженной, — спокойно ответила она. — Особенно после того, как ты ушел с другой.

Он тихо выругался.

— Прости меня. Я сделал это не специально.

Он ушел с вечеринки вместе с какой-то девчонкой, имени которой теперь даже не мог вспомнить, не потому, что хотел унизить Сашу, а потому, что боялся не устоять перед маленькой колдуньей-соблазнительницей.

В другом случае он с удовольствием воспользовался бы ситуацией, а после был бы таков. Но с Сашей просто не мог так поступить.

Она судорожно вздохнула.

— Ты и представить себе не можешь, что я пережила.

Его сердце сделало кульбит. Неужели с ее стороны было нечто большее, чем просто попытка узнать, как далеко распространяется ее женская власть?

— Саша, ты была влюблена в меня?

На мгновение их взгляды встретились.

— Да, Ник, я влюбилась в тебя. Я была юной девушкой, влюбленной в мужчину своей мечты.

О черт.

Имеет ли он право спрашивать…

— Ты все еще любишь меня, Саша?

Ее веки затрепетали.

— Ты мне очень нравишься. Ник, только и всего. — И словно это замечание не заслуживает дальнейшего обсуждения, она снова отвернулась к зеркалу и принялась расчесывать волосы.

Странно, но у него неожиданно сжалось сердце. Ее ответ прозвучал абсолютно хладнокровно. Определенно любовью здесь и не пахнет.

Ну а если бы она призналась, что любит его? Это как-то не входило в его планы. Он был рад взаимной симпатии, возникшей между ними.

И страсти.

Этого вполне достаточно.

Он подошел к ней и положил руки ей на плечи, глядя на ее отражение в зеркале.

— Возможно, тебе это покажется забавным, но сейчас ты единственная женщина, которую я хочу видеть рядом с собой.

И это была правда.

Расческа застыла в ее руке.

— Меня?..

Ее волнение выглядело очаровательно, и в ответ его сердце гулко заколотилось. Возможно, Саша и не влюблена в него, но она так прекрасна…

— Да, — пробормотал он, осторожно сдвигая легкую ткань платья и целуя ее обнаженное плечо. — Позволь мне доказать это.

За завтраком Саша с тревогой вспоминала прошлый вечер, бесконечно прокручивая в голове откровенные вопросы Ника.

Ты все еще любишь меня, Саша?

Конечно, нет, но от этого вопроса она почувствовала себя как-то неуютно. О любви вообще нелегко говорить, но все-таки разговоры о ней делают ее более реальной, почти возможной.

И эта возможность совсем не радовала Сашу.

Как раз в этот момент Айрис распахнула дверь в столовую, и в комнату вошли Чезаре и Изабель.

Ник в изумлении отложил салфетку.

— Папа, что вы здесь делаете?

Чезаре немного помедлил.

— Сын, я должен кое-что тебе рассказать.

Саша заметила, как напрягся Ник.

Чезаре уселся в кресло, его лицо казалось бледнее, чем обычно. Изабель горячо обняла Ника, а затем выпрямилась, но ее рука заботливо осталась лежать на его плече. Саша проглотила подкативший к горлу ком. Очевидно, их ждали плохие новости.

— Твоя мать, сынок… — Старик помедлил. — Вчера ночью она заснула за рулем автомобиля и врезалась в припаркованный грузовик.

Ник словно окаменел.

— И?

— Она погибла. Мгновенная смерть.

Боль за Ника сковала сердце Саши, а Изабель с силой сжала его плечо. Ник не двигался.

— Она была пьяна?

— Мы не знаем. Возможно.

Губы Ника скривились.

— Не сомневаюсь, что она возвращалась с какой-нибудь вечеринки.

Чезаре склонил голову.

— Ник, она всегда жила по своим собственным правилам.

— Не стоит напоминать мне об этом, папа! — воскликнул Ник и, подойдя к стеклянной балконной двери, молча уставился на залитую солнечным светом лужайку.

Минуты проходили в полном молчании, словно в знак уважения к смерти.

— Похороны состоятся во вторник в Мельбурне, — в конце концов сказал Чезаре.

— Я не поеду.

Губы Чезаре сжались в тонкую линию.

— Она была твоей матерью, сынок.

— Неужели? — Ник резко развернулся, чтобы посмотреть в глаза отцу, его лицо напоминало маску.