Кей Мортинсен: Лето перемен

Нет, конечно, хорошо бы было, кабы в этой прекрасной картине мироздания присутствовал еще и высокий, красивый, широкоплечий мужчина, в чьих глазах горит любовь, чье сердце отдано тебе одной, но Веронике Картер было двадцать девять лет, и с некоторыми иллюзиями она уже рассталась.

Она приоткрыла один глаз и критически оглядела окрестности. Балкон выходил на лужайку, ту самую, с маргаритками, дом был очень и очень неплох, но Вероника прекрасно понимала, что это ненадолго. Деньги на счету стремительно таяли, а восполнить их было можно, только начав работать, вернее, вернувшись к работе. Ландшафтный дизайн — дело прибыльное, но требующее времени. Упрямый козлик ждать не станет. Ему хочется прыгать и ездить верхом на тете Ви, а маргаритки, по его мнению, нужно рвать, а не высаживать. Что ж, отчасти он прав.

Вероника вздохнула и закрыла глаз опять. Что там говорила Скарлетт О'Хара? Я не буду думать об этом сейчас, я подумаю об этом завтра… Сейчас надо принять ванну!

Она на ходу развязала пояс халата и двинулась по направлению к ванной, когда раздался звонок в дверь. Это ее удивило. Друзья, конечно, навещали ее, но в последнее время все реже и реже. Волна восхищения (какой хорошенький малыш!) схлынула, теперь они все больше удивлялись, как это молодая, успешная и самостоятельная женщина по доброй воле взвалила на себя такой груз и не желает возвращаться к прежней жизни.

Уже девять вечера. Поздновато для гостей.

Звонки не прекращались, становились все настойчивее. Как хорошо было раньше! Стучит, положим, поздний гость в дубовые ворота, а ты свечку задул и спишь себе в западном крыле замка. А если еще и подъемный мост не опускать…

— Иду. Кто там?

— Джон Леконсфилд.

Она застыла посреди коридора, охваченная мистическим ужасом. Ноги подкашивались, в глазах темнело, темнело….. и потемнело окончательно. Вероника упала в самый настоящий обморок.

Длился он недолго. Подсознание прекрасно понимало, что Джеки спит в своей комнате, но рано или поздно проснется, а дверь на балкон открыта, а… Короче говоря, Вероника Картер кое-как встала на ноги и медленно побрела к двери. Мысли вертелись в голове, сталкиваясь, разбегаясь и перепутываясь друг с другом.

Джон Леконсфилд звонит в дверь.

Джон Леконсфилд не может звонить в дверь, потому что он умер. Значит, не умер.

Раз не умер и звонит, надо ему открыть.

Это же муж Марго.

Он не муж Марго, он вдовец!

Раз он жив, вдовец, и звонит в дверь… Значит, он пришел за Джеки!

Вот тут вся путаница улеглась, и Веронику Картер охватил холодный ужас.

Ее барашек, ее упрямый козлик, ее маленький Джеки! Он так привык к ней, он не отпускает ее от себя ни на шаг, он боится незнакомых людей, он будет плакать! Господи, Вероника, а как будешь плакать ты сама!

Но что бы там ни было, Джон Леконсфилд его отец. И имеет право войти.

А также право забрать Джеки и выгнать Веронику Картер хоть сию минуту, потому что, строго говоря, у нее нет никаких шансов победить в споре за Джеки Леконсфилда! Как хорошо, что в прекрасной дубовой двери есть глазок! Она в него посмотрит и…

И ничего. Потому что она все равно никогда в жизни не видела Джона, даже на фотографиях.

Будем надеяться, что это грабитель и мошенник, потому что с ним Вероника Картер справится одной левой, чего не скажешь о настоящем отце Джеки!

Если бы кто-то мог видеть Веронику Картер в эту минуту, он явно посчитал бы ее за ненормальную. Полы халата разошлись, лицо бледное, синие глаза горят на нем двумя кратерами вулканов, курносый нос подозрительно распух, да еще вдобавок из закушенных до синевы губ вырываются совершенно безумные слова: «Пусть это окажется грабитель. Или продавец карманных библий. Или страховой агент. Или все-таки грабитель».

Звонок выдал требовательную трель, от которой внутри у Вероники все оборвалось в очередной раз, и она на негнущихся ногах стала приближаться к двери, издавая легкое сипение, в котором только очень чуткое ухо могло уловить нечто вроде «Иду, иду, минуточку!»

Тапочки превратились в колодки, халат — в смирительную рубашку.

Если это Джон Леконсфилд, лорд Февершем, прости, Господи, младший, а это скорее всего он, то она должна быть сильной. Очень сильной. Суперсильной. Она просто обязана защитить Джеки от… от его отца. Ерунда какая-то получается.

Неважно, ерунда, не ерунда, главное — спрятать мальчика, как хотела Марго — о, Марго, зачем ты потребовала от меня этого! — спрятать так, чтобы ни одна ищейка лорда Февершема не смогла их найти. Если понадобится, они с Джеки спрячутся на необитаемом острове!