Айрис Денбери - Под небом Италии

Толбот мимоходом взглянул на нее:

— Хорошо, что Филипп вернулся. Ты, наверное, скучаешь по Роберту.

Он стоял спиной к свету, и невозможно было разглядеть его лицо. Антония смотрела на него, проглотив резкий ответ, что и вполовину не скучает по Роберту, как сам Толбот сохнет по Клео. Затем, так ничего и не сказав, закрыла за собой дверь.

Она нашла Филиппа и рассказала о предложении Толбота.

— О, я не в восторге от этой идеи, — забеспокоился крестный. — Ты поезжай в любом случае, раз он хочет, чтобы ты там поработала, а я останусь здесь и займусь почтой. У меня есть масса заметок, которые я сделал во время встреч в Риме и других городах. И я забуду все, о чем мы говорили, если немедленно не разберу их, пока события еще свежи в моей памяти.

Но после скрытого намека Толбота на то, что она скучает по Роберту, на следующее утро Антония решила отправиться в студию и поработать над картиной, которую почти закончила.

Франческа, как обычно, поднялась около полудня. Зевая, прошлась по студии, выпила несколько чашек черного кофе, приготовленного Антонией, и, наконец, уселась работать. Когда кусок глины обрел форму, Антония не могла не восхититься мастерством Франчески.

— Это копии знаменитой керамики Деруты, — пояснила итальянка, — но у нас в Перудже есть и своя традиционная школа.

Около пяти часов Антония решила, что сделала с картиной все, что могла.

Если повожусь с ней еще, только разозлюсь. Лучше оставлю все как есть.

— Лучше не будет, — согласилась Франческа. — Взгляни на нее через неделю, и ты увидишь все недочеты.

Антония по опыту знала, если сегодня вещь кажется вполне сносной, спустя непродолжительное время становятся заметны все ошибки.

Она помыла кисти, очистила палитру и убрала холст к стене, где стояли другие ее работы.

Возвращаться в «Маргариту» рано, она может побеспокоить Филиппа. И Антония решила съездить на автобусе в деревню, где нашла временное пристанище семья Понтелли.

Дом стоял недалеко от дороги, и, проведя целый день в душной студии, Антония радовалась возможности прогуляться.

Двое младших ребятишек играли перед домом и понеслись навстречу Антонии, едва она вошла в ворота. Эмилия громко приветствовала ее, а синьора Понтелли оторвалась от плиты, чтобы предложить гостье стакан вина и кусочек пирога.

Оживленно жестикулируя, Эмилия и ее мать показывали, как они превратили то, что, на взгляд Антонии, было жалкой лачугой, в нечто, напоминающее дом. Стены заново покрасили белой краской, каменный пол выдраили и покрыли соломенными циновками. Занавески, висящие на длинном шесте, разделяли помещение на спальню и гостиную. Судя по всему, семейство Понтелли довольно новым жилищем, даже несмотря на то, что снаружи оно напоминало полуразвалившийся барак.

Антония с удовольствием общалась с ними на итальянском, но при этом очень быстро поняла, что они переоценивают ее способность улавливать быстро произносимые вопросы и ответы.

— Adagio [9] Медленно ( ит .). , — просила она.

Это слово ассоциировалось у нее с занятиями музыкой и вызывало улыбку, особенно когда она впервые увидела его начертанным перед въездом в гараж, как призыв к водителям соблюдать осторожность.

Двое младших детей вбежали в дом, криками возвещая о приходе Мартины. Антония позволила им увлечь себя на улицу и увидела, как девушка идет по дороге, удерживая на голове огромный кувшин. Конечно, Мартина не в первый раз проделывает путь к ближайшему колодцу, день за днем таская тяжелую ношу.

В эту минуту открытый грузовик, в котором сидело около дюжины мужчин, показался в противоположном конце улицы. Когда он приблизился, оттуда спрыгнул Гвидо, приятель Мартины. Остальные махали руками и здоровались с сестрами Понтелли. Заметив Антонию, они поприветствовали и ее, а Стефано, к большому удивлению девушки, выбрался из грузовика, тут же умчавшегося по пыльной дороге в сторону Перуджи.

— Какая хорошая идея пришла вам в голову! — обратился Стефано к Антонии. — И часто вы приезжаете к Понтелли?

— Нет. Это впервые. Мне жаль, что Лучано получил такой жалкий домишко. Слишком маленький для этой большой семьи.

Итальянец обворожительно улыбнулся:

— Летом можно спокойно жить даже на улице.

— А зимой? Получит ли Лучано к тому времени лучшее жилье?

Стефано пожал плечами.

Эмилия принесла еще вина, большой кусок чистой мешковины и пару подушек, чтобы гости могли сесть прямо на землю, не боясь запачкать одежду. Этот жест вежливости оказался, впрочем, лишним, поскольку на мужчинах были рабочие комбинезоны, а на Антонии — ситцевое платье.