Джудит Гласс - Обреченные любить

— Может, сходить и принести кофе и бутербродов из кафе на углу? — участливо предложила она.

Гил кивнул, откинулся назад в кресле, закрыл глаза и усталым жестом потер пальцами виски.

— Неплохая мысль. Но пусть с тобой пойдет кто-нибудь из охранников. Мне не улыбается идея отпускать тебя на улицу в столь позднее время.

Внезапно теплая волна признательности нахлынула на Оливию, но коварную расслабляющую мысль она отбросила с такой же быстротой, с какой она пришла ей в голову. Гил сказал бы то же самое и любой другой сотруднике «Бофора», окажись она на ее месте. Ничего особенного не таилось за его теплыми словами.

Спустя полчаса они поглощали бутерброды и запивали их горячим кофе. Никогда раньше эта немудреная пища не казалась ей такой аппетитной. За трапезой они говорили о деталях проекта, совершенно забыв о всех своих личных разногласиях. Это были два человека, связанные общими интересами и целями.

Неожиданно Оливия подумала, как было бы прекрасно, если бы… Она громко вздохнула. Пора трезво смотреть на жизнь. Какой смысл желать невозможного? Если много раз повторять слово «сахар», во рту от этого не станет слаще…

Промелькнул еще час, и Гил объявил, что документ закончен.

— Или, вернее, закончен настолько, насколько это возможно было сделать за то ограниченное время, которым мы располагали, — поправился Гил. — Спасибо, Оливия, без тебя я бы ни за что не выполнил эту работу.

Взволнованная комплиментом, Оливия сделала вид, что роется в картотеке. Она низко наклонила голову и позволила своим растрепавшимся огненно-рыжим локонам закрыть лицо, чтобы не было видно, как покраснели ее щеки.

— Ничего особенного, — буркнула она. — Я просто выполняю свои обязанности…

Она услышала, как Гил пересек комнату и остановился рядом. Помедлив немного, она заставила себя взглянуть в его красивое смуглое лицо. В его взгляде сквозила такая теплота, что ей захотелось… ей много чего захотелось… Но все было за пределом возможного.

— Нет, ты не просто выполняешь свои обязанности, — произнес Гил. — Ты работаешь чертовски много и трудишься до самозабвения.

От таких слов щеки Оливии запылали, а на глазах выступили слезы.

— С тобой все в порядке? — спросил он с испугом.

— Думаю… думаю в порядке, — запинаясь, прошептала Оливия.

— Но ты вся дрожишь? И так покраснела…

— Я просто немного устала.

Прищурив глаза, Гил всматривался ей в лицо.

— Ты уверена, что в этом все дело?

Оливия нахмурила брови.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты уже знаешь, беременна ты или нет?

Услышав этот вопрос, Оливия задрожала еще сильнее.

— Я… я еще не знаю. Думаю, что нет, — еле слышно произнесла она.

Последние две недели она все время отодвигала возможность этого в самый дальний уголок сознания.

Некоторое время они пристально смотрели в глаза друг другу, затем Гил подошел к ней, обнял и стал нежно гладить ее волосы.

— Тише… тише… Все хорошо. Не надо так дрожать.

Сначала она попыталась было сопротивляться, но исходящие от него тепло и сила совершенно обезоружили ее. Она вдруг обнаружила, что ее голова покоится на его плече.

Горячее дыхание Гила опалило ее щеки, и она подняла глаза на его лицо. Будто со стороны она наблюдала, как его чувственные губы приближаются к ее полураскрытому рту. Секунды обращались в вечность, пока она ожидала его поцелуи. Затем она сама устремилась навстречу его нежным, но твердым губам и, наконец, окончательно сдалась, не устояв перед их неудержимым натиском.

Вскоре опасное возбуждение растеклось по жилам Оливии, отбрасывая в сторону все призывы остановиться. Она расстегнула пуговки на его рубашке и зарылась лицом в шелковистые волосы на груди мужа, наслаждаясь ароматом и вкусом его кожи.

Гил продолжал гладить ее спину, потом медленно расстегнул молнию на ее платье. Холодок пробежал по ее обнаженной спине, затем платье медленно спустилось с плеч. Но Оливия уже не обращала ни на что внимания. Тело ее трепетало, охваченное неукротимым желанием, которое только этот мужчина был способен разжечь в ней. Он позволил ей распрямиться, его язык нашел ее твердые коралловые соски и стал губами совершать вокруг них восхитительные круговые движения так, что Оливия едва не потеряла сознание от наслаждения.

— Оливия, скорее поедем домой! Сейчас! — прохрипел он, не отрывая губ от ее кожи.

— Да! О да, Гил! Поедем домой. Немедленно!

Домой! Оливия никогда не считала квартиру Гила своим домом. Неужели сегодняшний вечер все изменит? О Боже, как она мечтала об этом!