Ким Ригерт - Поединок с собой

Обе женщины снова дружно уставились на гостью. И та опять покраснела.

— Мы не… То есть я не… Ну как тут объяснишь?

— Он ведь предлагал вам выйти за него замуж, правда? — Дайана положила пирожное обратно на тарелку и очень серьезно заглянула в лицо Марджори.

— Да, но…

— Но вам хочется сначала отплатить ему за прошлое, — закончила вместо нее Беата.

— Я…

— Но потом вам все-таки надо будет выйти за него замуж, — сказала Дайана. — Потому что он отец Майкла.

— Я не…

— И потому что вы его любите, — очень тихо произнесла Беата.

Марджори хотела было возразить, но слова не шли. Три молодые женщины молча смотрели друг на друга — и все три знали правду.

В дверях вдруг появился Ларри с младшей девочкой на руках.

— Дети умирают с голоду. Синтия вот-вот начнет грызть мебель. Пора садиться за стол!

— Изабелла, — ответила Дайана. — Мы ждем Изабеллу. Ой, звонят! Наверное, это она.

Когда Ларри вышел из библиотеки, она снова выразительно посмотрела на Марджори.

— Не допускай, чтобы твоя любовь пропала понапрасну, — сказала она. — Слишком уж она драгоценна.

— Вот Ларри чуть было все не погубил, — добавила Беата. — Но потом все-таки опомнился.

— И с Джералдом было то же самое. Всем нам приходится на что-то закрывать глаза, что-то прощать, — подтвердила ее подруга.

Они вернулись в гостиную, когда туда вошла улыбающаяся пожилая леди.

— А вот и три самых красивых женщины в мире! — Поцеловав Беату и Дайану, Изабелла повернулась к Марджори, поцеловала и ее и, отступив на шаг, спросила: — Ах, девочка-девочка, и когда же ты сделаешь из моего внука честного человека?

— Бабушка! — укоризненно произнес Крис. — Оставь несчастную женщину в покое! Разве не видишь, что ты вгоняешь ее в краску?

— Я просто спросила, — ничуть не обескураженная этим вмешательством, отозвалась почтенная леди. — Просто хотела, чтобы она знала: мы все очень одобряем ваш брак и хотим, чтобы он состоялся. Ты ведь знаешь это, Марджори?

Бедняжка и правда вся покраснела.

— Да, миссис… Изабелла.

— Бабушка — звучит лучше, ты не находишь? — Изабелла лукаво улыбнулась ей.

— Я вполне способен сам сделать предложение, — процедил Крис сквозь стиснутые зубы.

Изабелла обернулась и смерила внука суровым взглядом, неожиданным в такой благодушной с виду старушке.

— Да, но способен ли ты добиться согласия?

Настал через Криса краснеть.

— Боюсь, тебе остается лишь гадать, добьюсь я его или нет.

Дайана предостерегающе подняла руку.

— Ой-ой-ой! Только, пожалуйста, без драк в моем доме. И вообще давайте лучше перейдем в столовую. Там уже все накрыто к ужину.

— У нашей Изабеллы порой удивительно тонкие подходы, — засмеялась Беата, когда бабушка с внуком покинули гостиную.

— Это уж точно, — согласилась Дайана и, переглянувшись с Беатой, прыснула, словно вспомнив что-то смешное. А потом дружески улыбнулась Марджори. — Вы ей очень нравитесь.

— Я же бросила ее сына!

— Зато подарили правнука. Значит, вы в расчете.

Марджори была в этом не уверена. Однако даже слепому было видно, что Изабелла, как и Джералд, питает к Майклу явную слабость. К тому же, на счастье Марджори, более эта щекотливая тема не поднималась.

Разговор за столом пошел общий и очень непринужденный. Роскошный гол нападающего английской сборной, сравнительная программа в школах Майкла и старшей из девочек, Дженни, гроза на Западном побережье, способы добычи жемчуга в южных морях, о которых поведал Крис по просьбе родственников, и так далее, и тому подобное. К своему удивлению, Марджори очень скоро обнаружила, что наслаждается происходящим. Она всю жизнь мечтала именно о такой большой семье!

Единственная дочь эгоистических и черствых родителей, она частенько мечтала о любящих братьях и сестрах, отце и маме, дедушках и бабушках. И сама была готова любить их всей душой. Вообще-то дедушки и бабушки, равно как и мама с папой, у нее были, однако Марджори с детства на собственном горьком опыте познала: текущая в жилах кровь еще не делает людей настоящей семьей.

На Корфу она постаралась создать хоть какое-то подобие семьи. Деспина отчасти заменила ей младшую сестру, Фрэнк — старшего брата, старый сосед Теодорос с грехом пополам мог сойти за двоюродного дедушку. Конечно, такие связи помогали как-то заполнить пустоты, но настоящей семьи, безусловно, заменить не могли. Это был лишь суррогат. Тем более что у подобной «семьи» нет никакой своей истории, общих для всех ее членов воспоминаний.