Барбара Картленд - Свободная от страха

Когда носильщик вновь подхватил их багаж, таможенник любезно посоветовал отправляться в отель «Англетер», самый лучший и удобный в Кале.

У Иоланды чуть не сорвалось с языка, что им больше подойдет что-нибудь подешевле и попроще, но, взглянув на Питера и заметив, что он близок к обмороку, девушка решила, что одна ночь в самом скромном номере вряд ли коренным образом изменит состояние их скудного бюджета.

Она заметила, что немногие из их спутников, бедолаг-пассажиров, выдержавших шторм, проследовали в том же направлении, что и Тивертоны, но когда они с Питером вошли в вестибюль отеля «Англетер», ее ошеломило обилие импозантно выглядящих джентльменов и изящных леди, явно принадлежавших к тому же знатному сословию, что и они с братом.

Иоланда попросила предоставить им две отдельные смежные комнаты, на что ей ответили, что большинство номеров уже разобраны английскими путешественниками, и им могут предложить два скромных, но вполне комфортабельных номера на втором этаже.

Она постаралась скрыть, какое облегчение ей доставила эта фраза, произнесенная управляющим с виноватым видом. Поморщившись для виду, она, естественно, согласилась на более дешевые номера, и их багаж был поднят наверх.

Комнаты, как и следовало ожидать, были совсем крошечными, но вполне удобными и обставленными со вкусом.

Едва Питер вошел в свой номер, как тут же со стоном упал на кровать.

— Ради бога, закажи мне бренди! У меня такое ощущение, что я сейчас отдам концы, — попросил он.

Иоланда тут же сделала заказ, но когда она подписывала счет, то ее привела в ужас проставленная там сумма. Насколько же дорого во Франции бренди, хотя они прибыли в страну, где оно производилось.

— Я говорила тебе, что путешественников здесь просто грабят, — покачала головой она, когда Питер принялся маленькими глотками цедить бренди.

— А я скажу тебе только одно, — заявил он. — Я останусь на континенте до конца дней своих, потому что не выдержу больше обратного путешествия по морю в Англию.

— Нам просто не повезло, что море было таким бурным.

— Сомнительно, что оно когда-либо бывает другим, — тоскливо произнес Питер, вспоминая недавние испытания.

Однако через несколько минут бренди возымело свое действие, и Питер почувствовал себя лучше. Он поднялся с постели, снял сюртук и кинул на стул.

Поглядев на себя в зеркало, он издал горестный стон. Особенно Питера расстроило то, что шейный платок его оказался в полном беспорядке.

— Удивляюсь, как они еще не поместили нас в комнаты для прислуги, — заметил он.

— Да, ты выглядишь неважно, дорогой, — согласилась Иоланда. — Разреши помочь тебе переодеться, а потом мы спустимся вниз и что-нибудь поедим.

— Я не уверен, что смогу даже взглянуть на пищу, — поморщился Питер. — Но, пожалуй, неплохо было бы выпить еще бренди.

— А я уверена, что тебе будет вредно столько пить на пустой желудок, — возразила Иоланда.

— Не смей произносить это слово! У меня больше нет того, что ты называешь желудком.

Иоланда рассмеялась.

— Бедный Питер! Скоро ты будешь в полном порядке, а так как мы находимся в лучшей гостинице Кале, то и еда должна быть здесь превосходной.

Говоря это, Иоланда открыла дорожный сундук брата и достала оттуда чистую рубашку и накрахмаленный шейный платок. Приготовив ему все необходимое, она направилась в свою комнату.

Ей тоже хотелось переодеться, потому что в душном салоне на корабле, где столько людей страдало морской болезнью, платье ее пропитали дурные запахи.

Выбор ее нарядов был совсем невелик, и, после некоторого раздумья, девушка остановилась на белом муслиновом платье с голубым пояском, а для того, чтобы не озябнуть, накинула на плечи шаль из тонкой шерсти, которая также досталась ей от покойной матери.

Иоланда приводила в порядок прическу, сидя перед маленьким и весьма тусклым зеркалом, когда дверь ее номера вдруг распахнулась настежь.

Питер стоял на пороге, и вид его был так дик, и он был так растерян, что Иоланда тотчас же вскочила.

В ее голове мелькнула мысль, что люди, которые угрожали ему арестом, уже пересекли пролив и находятся здесь.

Иоланда уже собралась задать ему этот страшный вопрос, как он хрипло, голосом, который она едва узнала, произнес:

— Меня ограбили…

— Ограбили?!

— Обчистили до нитки!

— Не может быть!

— Я знаю тех мерзавцев, кто это сделал. Возле меня на палубе стояли двое мужчин. Когда меня тошнило, я перегнулся через поручни. А я-то, дурак, думал, что они хотят помочь мне… они поддерживали меня за плечи, выражали сочувствие и были так дружелюбны… но теперь я понимаю, что они в то же самое время шарили в моих карманах…