Маргарет Уэй - Вспышка нежности

Бретт находился всего в нескольких дюймах от копыт, но тем не менее продолжал удерживать поводья. Ее отец бежал, пригнув голову и припадая к земле, в сторону высоких сосен. Над кругом воцарилась тишина, и солнце беспристрастно взирало на эту ужасную картину. Бретту каким-то образом удалось успокоить животное и уберечься от смертоносных копыт. Он говорил и говорил с ним, не останавливаясь, тихо, спокойно, ласково и убедительно. Уверенность исходила от него. Ему удалось завести жеребца в ограду, теперь Принц уже не мог пуститься галопом, но продолжал подниматься на дыбы. Манни все еще неподвижно лежал по другую сторону ограды, уткнувшись лицом в траву. Дана, совершенно онемевшая от страха, с ужасом наблюдала за Бреттом. Ее ноги дрожали от слабости. «О, пожалуйста, Боже! — молилась она горячо. — Пусть только его запрут на засов!» Какое дело ей до жеребца, когда Бретт в такой опасности? Почему он так стремится удержать эту лошадь? Утреннее солнце, видимо, напекло ей голову, вызвав резкий прилив крови к вискам. Она почувствовала, что покачнулась, и с усилием восстановила равновесие. Справа появился отец и остановился, почти парализованный увиденным.

Наконец взлеты, и падения прекратились, и жеребец затих, продолжая дрожать под успокаивающими руками Бретта, который продолжал что-то бубнить, почти напевая вполголоса. Было невозможно понять, что он говорил. Дана сжала челюсти и задышала более глубоко. Манни сел и приложил руку к голове. Бледность проступила сквозь его загар.

— Ну и ну! — медленно произнес он и вновь опустился на траву, растянувшись на спине.

Слоан Грегори с осторожностью, чтобы не напугать резким движением лошадь, приближался к ограде. Подойдя к Принцу, уже спокойно стоявшему рядом с Бреттом, он тоже начал говорить с ним, тихо и нараспев, так же, как Бретт. В конце концов ему удалось вывести жеребца из ограды. Бретт побежал к Манни. Юноша был в полном отчаянии. Его голова сильно болела и кружилась до тошноты. Бретт приподнял ему голову и положил себе на колени. Вскоре приступ у Манни прошел.

Дана без сил опустилась на траву — ей тоже было плохо. Ноги уже не держали ее, и она чувствовала слабое головокружение.

— С тобой все в порядке, Дана? — услышала она озабоченный голос отца и неуверенно подняла голову.

— Думаю, да, папа. Это был просто шок. Они убежали?

— Боюсь, что да, — кратко ответил он.

Манни дрожал, но стойко переносил боль, показывая, что достоин ездить на победителе. Бретт помог парню встать на ноги и поддержал его в вертикальном положении.

— Что-нибудь видел? — Он бросил взгляд на Слоана.

— Кто бы это ни был, он успел скрыться. Он, должно быть, очень хорошо знал место, так как времени на все было мало.

— Времени было достаточно, — мрачно возразил Бретт. — Стрелок, наверное, уже на автостраде. — Он покачал головой и нахмурился. — Кажется, у Манни сотрясение мозга. Надо показать его врачу.

— Все, что я хочу, — это мой завтрак! — стойко запротестовал парень. — К скачкам я буду в полном порядке, — с вызовом добавил он, подошел к Принцу и обнял его за шею. Лошадь почти игриво потерлась о его плечо головой, окончательно успокоившись в присутствии верного друга.

— Я заберу этих двоих с собой, — сказал Слоан, глядя на маленького Манни. — У меня теперь два пациента, которым нужно внимание. — Он старался говорить спокойно и практично. — Думаю, выстрелом хотели напугать лошадь и заставить ее пуститься в бегство, чтобы она нанесла себе какой-нибудь вред.

Бретт оглянулся назад, в сторону деревьев.

— Да, было бы хуже, если выстрел был предназначен для чего-то другого. Позови доктора, пусть посмотрит Манни. Мы сможем посадить на Принца кого-нибудь другого.

Слоан кивнул, сочувственно похлопал парнишку по плечу, и они втроем тронулись в путь к конюшне. Через несколько метров Манни пришлось сесть на лошадь — ноги еще плохо его держали.

Дана усиленно старалась взять себя в руки. Никогда в своей жизни она не испытывала еще такой сокрушительной паники. Глаза девушки были закрыты, и она вновь мысленно видела голову Бретта всего в дюйме от неистово молотящих воздух копыт.

— Дана! — внезапно позвал Бретт.

— Да, Бретт? — ответила она, не открывая глаз.

— Вы не можете оставаться здесь, дитя. Поднимайтесь!

— Да, конечно. — Девушка оперлась на его руку и встала. Но внезапно, доведенная до отчаяния всем пережитым, она ощутила необходимость прильнуть к нему, к этому властному, доводящему до бешенства, но такому незаменимому Бретту!