Маргарет Уэй - Главное чудо света

Она больше никогда не почувствует себя в безопасности. Во всяком случае, пока будет жить с Колином. Она изо всех сил пыталась делать вид, что все нормально, но на самом деле жила в постоянном страхе. Теперь она хорошо знала все его признаки — эмоциональное и физическое истощение, дрожь в руках и ногах, неровно бьющийся пульс, паника, накатывающая волнами.

После очередного непредсказуемого и ничем не спровоцированного приступа агрессии вчера вечером Лаура окончательно поняла, что должна бежать. Бежать и спрятаться так, чтобы Колин не нашел ее, чтобы она могла восстановить из пепла свое измученное тело и растоптанную душу.

Как же далек от реальности образ счастливой светской пары, который вот уже год после их свадьбы старательно поддерживает Колин! А Лаура так и не узнала радости замужества, потому что с первых же дней ее брак превратился в кошмар; мечты о счастливом и равноправном партнерстве, доверии, взаимном уважении и детях оказались разбитыми вдребезги.

Никто не догадывался, что ее преуспевающий молодой муж, восходящая звезда кардиохирургии, психически неуравновешенный и агрессивный человек. Впрочем, наверняка его мать знала об этом.

Лаура всегда чувствовала, что Соня Моркомб догадывалась о темной стороне натуры своего любимого сыночка, но предпочитала игнорировать этот факт.

Первое, чему научил Колин свою молодую жену, — не любить, а бояться его. Непредсказуемые перепады его настроения, сексуальная агрессия и необоснованная ревность убили ее любовь к нему в самом зародыше.

Он разлучил ее с друзьями, изолировав от всех, кто мог бы понять ее и помочь. Он запретил ей заниматься музыкой и продолжать учебу. Так он выражал свою заботу о ней, принимая за нее решения в большом и малом. Умный, расчетливый, хитрый, но психически неуравновешенный Колин возомнил себя Богом, целенаправленно вытеснив из жизни Лауры всех остальных людей и ее собственные интересы и полностью подчинив ее себе — и физически, и эмоционально.

После очередной вспышки ярости, когда по ее щекам еще катились слезы, Колин пылко убеждал ее в том, что им движет только любовь к ней и ее вина, если она этого не понимает и не ценит. Он кричал, что ему надоело выслушивать жалобные причитания о том, каким прекрасным человеком был ее отец и как она была близка с ним. «Маленькая папенькина дочка!» — кричал он в ярости.

Но ее отец действительно был человеком, внушающим любовь и доверие! Колин не мог согласиться с этим, потому что одним-единственным человеком, достойным любви и восхищения, должен был быть он, и только он. Лаура же ничего не умеет в этой жизни, разве что бренчать на пианино. Он неустанно твердил ей, что она была никем, абсолютным ничтожеством, пока ей не посчастливилось выйти за него замуж. «Ты никогда не оставишь меня, Лаура, — убеждал он ее. — Ты и дня не сможешь прожить сама по себе. Я нужен тебе как воздух».

Лаура прекрасно понимала, что в его словах есть доля истины. Она и хотела бы быть сильнее, но не могла. У нее не было достаточного жизненного опыта и стойкости духа, но одно она знала наверняка — существует много способов выражения любви, но побои никогда не были в их числе, как и яростное, грубое совокупление, когда она кричала от невыносимой боли.

До вчерашнего вечера Колин оставлял нетронутым хотя бы ее лицо. Лицо, которое, по его словам, он «обожал». Он произносил эти слова, стоя над ее скорчившимся на полу в попытке защититься телом.

При невысоком росте и достаточно субтильном телосложении, Колин в минуты ярости становился необычайно сильным. Но даже рядом с ним Лаура казалось маленькой и хрупкой — ростом сто шестьдесят сантиметров, тонкокостная, а за последнее время еще и сильно похудевшая.

Мать научила ее прекрасно готовить и вести дом, но она никогда и ни в чем не могла угодить Колину. В том числе и в постели, по его утверждению, что было странно, потому что он был ненасытен и тащил ее туда по несколько раз на дню. Он говорил, что в постели она бесполезна, как фригидная монахиня, не умеющая доставить удовольствие мужчине. И все-таки снова и снова насильно овладевал ею.

А чего он хотел? Не в силах справиться с ним физически, она старалась в такие моменты максимально отгородиться мысленно и эмоционально.

Ее брак был похож на непрерывное изнасилование.

Она чувствовала себя униженной, измаранной, растоптанной и настолько запуганной, что при одной мысли о побеге испытывала животный страх, что он обязательно найдет ее и накажет.