Маргарет Уэй: Главное чудо света

Эван услышал ее легкие шаги, а затем и сама она с улыбкой на лице вышла из столовой, как будто на самом деле ждала гостей. Но вдруг ее глаза переливчатого зеленого цвета стали испуганными, даже более того — в них была паника. А Эван хорошо знал, что такое паника.

Что с ней? Почему она выглядит такой потрясенной? Не настолько же он ужасен, чтобы она испугалась одного его вида! Впрочем, ему часто говорили, что он может выглядеть грозным и даже устрашающим.

Он едва не назвал свое настоящее имя, но вовремя спохватился и остался стоять, не шевелясь, давая ей справиться с испугом.

— Эван Томпсон. Живу в соседнем доме. — Он махнул рукой в сторону своего коттеджа.

— Лаура… Грэхем. — Она произнесла это с запинкой, что немедленно навело его на мысль, что это имя столь же ненастоящее, как и Эван Томпсон.

Лаура же мгновенно поняла, что это и есть пресловутый «одиночка», о котором Харриет прожужжала ей все уши.

— Простите, если напугал вас. — Произнося эти формальные слова, он не мог заставить себя прекратить разглядывать ее. На самом деле ничего общего с Моникой.

У Моники были золотистые глаза и немигающий взгляд, как у кошки. Моника никогда не выглядела испуганной — даже когда поняла, что игра окончена, и стояла в окружении людей, которых она предала и которые уже вынесли ей приговор, не подлежащий обжалованию.

Под его испытующим взглядом Лаура робко пошутила:

— Я не ожидала появления мужчины на моем пороге.

— Если желаете, я могу уйти.

— Нет, что вы! Простите, если это прозвучало грубо.

— И вы простите, что невольно напугал вас. Неужели я такой страшный?

Лаура рассматривала его, думая о том, как точно описала его Харриет. За тридцать. Очень красив, но мрачной, загадочной красотой. Глубокий звучный голос. Густые темные волосы. Проницательные темные глаза. Очень высокий, широкоплечий и стройный. Лицо словно высеченное резцом скульптора. Красивой формы, чувственный рот.

Лаура ощутила скрытую враждебность. К ней?

Но это не имеет смысла!

— Ни в коем случае! — Лаура старалась подавить волнение, хотя предательский румянец уже залил ее лицо и шею. — Я боялась, что это другой человек.

— Вам нравится дом? — спросил Эван, меняя тему разговора.

— Очень.

— Собираетесь арендовать его?

— Вряд ли я смогу сделать это без вашего одобрения, — пошутила она.

— Меня не волнует, кто поселится в коттедже, лишь бы соблюдалась тишина. Но могу я спросить? Вы собираетесь жить одна?

Лаура смотрела ему в лицо. Да, этот мужчина силен и опасен. Опытен. Суров. Загадочен. Сложен. Никого не впускает в душу. Но он не из тех, кто поднимает руку на женщину.

— А это преступление?

— Только если вы будете на всю громкость включать поп-музыку. — Неожиданно он улыбнулся, как будто солнце выглянуло из-за грозовых туч.

— Честно говоря, я не очень разбираюсь в поп-музыке, — призналась Лаура, очарованная этой улыбкой. — Я профессиональная пианистка, правда, без пианино, так что можете радоваться — тишина вам обеспечена.

— Между прочим, я вырос под звуки музыки.

Моя мать — виолончелистка.

— Может быть, я знаю ее? — с живейшим интересом спросила Лаура.

— Может быть. — Эван отвел глаза.

— Когда-то я надеялась сделать карьеру как пианистка. — Лаура сама удивилась, услышав свои слова.

— И что же помешало?

— Просто не сложилось. — Она решила поменять тему. — Между прочим, я — подруга Сары Демпси.

— Я знаю Сару. Очень красивая женщина и прекрасный доктор. Я познакомился с доктором Демпси на вечеринке по случаю ее обручения, но я неплохо знаком с ее женихом — Кайлом Маккуином.

Они прекрасная пара. А вы с Сарой вместе учились в школе? Впрочем, что я говорю? Вы явно моложе…

— Человеку столько лет, на сколько он себя ощущает. — Лаура сама удивилась, как нравоучительно прозвучали ее слова, и смутилась.

— Неужели? И на сколько же вы себя ощущаете, мисс Грэхем?

— Это допрос с пристрастием? — Лаура улыбнулась, вглядываясь в темные омуты его глаз. — Уж не из ЦРУ ли вы? — Она шутила лишь отчасти — что-то во внешности Эвана подсказывало ей, что она недалека от истины. Он весь был как сжатая пружина, готовая разжаться при малейшей опасности.

— Откуда такое предположение? — В его голосе была насмешка, хотя ее проницательность удивила его.

— Это означает, что я не ошиблась?

— Сильно ошиблись. Я всего лишь скромный плотник.

— Вы считаете, что слово «скромный» вам подходит? — Господи, что она говорит? Это совсем на нее не похоже.