Барбара Картленд - Люби меня вечно

Меньше чем через пятнадцать минут экипаж герцога уже подъезжал к особняку графа де Фремон.

Их пригласили не в большую гостиную на втором этаже, а в комнату поменьше, дверь в которую вела прямо из холла. Деревянные стенные панели, массивный письменный стол, заваленный бумагами, книжные полки с толстыми книгами в кожаных переплетах придавали комнате суровый, деловой вид.

Графиня появилась через несколько секунд и сразу плотно закрыла за собой дверь. Протянув руку герцогу и нежно поцеловав Эме, она заговорила:

— Я приказала проводить вас в кабинет моего мужа, потому что все, что я должна сказать, необходимо сказать быстро, а после этого вам придется сразу уйти. Я распорядилась, чтобы ваш экипаж не стоял в парадном дворе, а завернул за угол, на рю де Руа, где его никто не увидит.

— Так что же произошло, мадам? — спросил герцог.

— Герцог де Шартр наводит справки об Эме. Сегодня утром, вскоре после моего возвращения от вас, он приехал к моему мужу с просьбой передать французскому послу в Англии, чтобы там разузнали все, что можно, о воспитаннице герцога Мелинкорта, некоей мисс Корт, которая пользуется шумным успехом в Париже.

Муж рассказал мне об этом со смехом, добавив, что герцог намерен создать дополнительные трудности вашей светлости. — Графиня, казалось, смутилась. — Он сказал еще что-то относительно вашей репутации. Де Шартр явно намекал, что девушка, которую вы пытаетесь выдать за свою воспитанницу, на самом деле состоит в интимных отношениях с вашей светлостью. Графиня прижала руки к пылающим щекам. — Герцог что-то подозревает, но пока ничего не знает наверняка. Вас принимали при дворе, и королева отметила девочку своим особенным вниманием. Если удастся доказать, что она вовсе не достойна такого внимания, станет ясно, что королева совершила грубую ошибку. Герцог всегда старается обвинить друзей королевы в самых грязных пороках.

Графиня смахнула навернувшиеся на глаза слезы и продолжала:

— Представьте, выясняется, что у герцога Мелинкорта никогда в жизни не было воспитанницы по имени мисс Корт! Де Шартр на этом не успокоится. Рано или поздно он докопается до происхождения девочки, узнает, где она жила, кто ее родители. Тогда он получит действительно сильный козырь против еще одной фаворитки королевы, против меня!

— Вы совершенно понапрасну пугаете себя, мадам. Мы с Эме должны вас кое во что посвятить: мы собираемся пожениться. Все, что вы рассказали, лишь укрепляет мое намерение уехать в Англию как можно скорее, завтра же утром. Пора избавить девочку от этих грязных интриг. В Англии она станет моей женой, и ни один человек не осмелится сказать против нее ни единого слова! А если и осмелится, то будет иметь дело со мной!

— Ваша жена! — воскликнула графиня, улыбаясь сквозь слезы. — Моя маленькая Эме! Я так мечтала для тебя о муже с высоким положением в обществе, который сможет защитить тебя от невзгод жизни.

— Я люблю его, мама, — просто сказала Эме, — и он тоже меня любит.

— Это главное! Но уезжайте быстрее, как можно быстрее! Я очень боюсь герцога де Шартра! На него работают столько людей! Если он почувствует какую-то тайну, то не остановится, пока не раскопает все до самого дна!

— Вы, мадам, должны постараться запастись мужеством. Только спокойствием и хладнокровием мы сможем победить тех, кто желает нам зла.

— Постараюсь, — покорно согласилась графиня, — но королева порой бывает так несчастна от того, что не в силах противиться тому злу, которое непрестанно изливается на нее. Если истина откроется, это принесет большие страдания и мне, и моему мужу, но главное — королеве!

— Мы уедем завтра же, — твердо заверил герцог.

Графиня обняла дочь и крепко прижала ее к груди.

— Моя дорогая малышка! Может быть, когда-нибудь мы с тобой еще встретимся! Я буду неустанно за тебя молиться!

— А я за вас, мама!

За окном внезапно раздался стук копыт. Графиня вздрогнула, выпустила дочь из объятий и подошла к окну.

— Муж вернулся, — в ужасе прошептала она. — Это ужасно! Ведь он поймет, что я передала вам слова де Шартра. Что же делать?

— А спрятаться негде? — быстро спросил герцог.

Сквозь шторы было видно, что граф уже вышел из экипажа. Времени не оставалось даже на то, чтобы пересечь холл и пройти в другую комнату. Но графиня подошла к стене и показала им почти незаметную дверь в дубовой панели.

— Это чулан, — быстро объяснила она. — Муж никогда им не пользуется, поскольку спит наверху. Здесь обычно ночевал его отец: он сильно хромал и не мог подняться по лестнице. Только тише!