Барбара Картленд - Люби меня вечно

Угрожала ли им опасность? Эме не знала. Этот незнакомый мир был выше ее понимания. Но теперь даже при мысли о необходимости снова спускаться вниз и встречаться с де Шартром Эме больше не чувствовала себя такой беспомощной.

Где бы она ни оказалась, ее понятия о нравственных ценностях не менялись. Она точно знала, что хорошо, а что — плохо, кому можно доверять, а кому — нет. Этому ее научили в монастыре.

Сейчас она думала, что ее первое впечатление при встрече с герцогом Мелинкортом навсегда сохранится в ее сердце. Она никогда не забудет правильные черты лица, упрямо сжатые губы, вопросительный взгляд умных серых глаз.

Этот сильный, ко всему готовый человек только слегка удивился, увидев девушку, и Эме с первой секунды почувствовала, что может доверять ему.

Когда она уговорила герцога взять ее с собой в Париж, ей стало казаться, что Мелинкорт, возможно, тот человек, что снился ей. Может быть, человек из снов уже стал частью ее жизни?

Эме медленно опустилась на колени у кровати, закрыла лицо руками и начала молиться с какой-то необъяснимой радостью.

Несколькими минутами позже в комнату вошел герцог. Погруженная в молитву, девушка даже не заметила появления своего покровителя. Он остановился в дверях и некоторое время наблюдал за нею, но затем все-таки заговорил:

— Эме, нам пора спускаться.

Девушка отняла ладони от лица и встала. На ее щеках алел румянец, а глаза блестели. Секунду Эме смотрела на герцога невидящим взглядом, потом вернулась к действительности.

— Я готова, — улыбнулась она. — Надеюсь, я не заставила вас слишком долго ждать?

— Нет, но нам пора спуститься в гостиную. Пусть они не думают, будто мы что-то замышляем. — Поколебавшись, герцог спросил: — Вы молились о себе или о том, чтобы нам выбраться отсюда?

— Я молилась о вас, месье. Я знаю, если вы хотите бежать, то непременно найдете способ, но Бог всегда отзывается на молитвы. Вы это знаете?

— Я ведь не молюсь, — ответил герцог.

— Не молитесь?! — с неподдельным изумлением воскликнула Эме. — Но почему? Впрочем, глупо и спрашивать. Вы не молитесь, потому что не осознаете силу молитвы.

— Вы уверены? — спросил герцог, неожиданно скривив губы.

— Абсолютно уверена, — пылко ответила девушка. — Но, возможно, дело в том, что я не знаю жизни вне стен монастыря. Вероятно, в миру молиться гораздо труднее.

— Да, — коротко согласился герцог и добавил, стыдясь своей неожиданной сентиментальности: — Молитесь и не слушайте никого.

— Я буду всегда молиться о вас, месье, — сказала Эме просто и искренне.

— Спасибо, — серьезно ответил герцог. — А теперь идемте вниз и посмотрим, услышал ли Бог ваши молитвы. Может, он подскажет нам выход?

Эме мягко улыбнулась в ответ и, держась на почтительном расстоянии, последовала за Мелинкортом в гостиную.

Трапеза была долгой и весьма изысканной. Роскошные блюда сменяли одно другое, а вина отличались тонким букетом. Затем все перешли на балкон, куда подали кофе и ликеры.

Герцог с удивлением отметил роскошь и помпезность обстановки. Все словно кричало о богатстве владельца замка.

Герцог, отдавая должное гастрономическим изыскам, думал о том, что главное, чем опасен де Шартр, это его непоколебимая уверенность в собственном всемогуществе.

Его отец, Филипп-старший, четвертый герцог, жил со своей любовницей в Баньоле. Философским беседам он предпочитал азартные игры, а любое серьезное занятие наводило на старика тоску. Его жена, урожденная Луиза Генриетта де Бурбон-Конте, умерла в двадцать три года — как говорили доктора, от чахотки, но все знали, что причиной была неумеренная странность ее натуры.

Филипп был плодом необузданной страсти своих родителей. Все мужчины в роду герцогов Орлеанских были поразительно похожи: мощная комплекция, чрезмерно бурный темперамент в любовных утехах, пристрастие к войне и удовольствиям, невоздержанность во всем, склонность к подагре и кровоизлиянию в мозг.

Герцог Филипп де Шартр следовал наследственным страстям. Он летал на воздушном шаре, спускался в рудники, ввел в моду скачки, сделал своей любовницей гувернантку собственных детей, а страсть к азартным играм и экстравагантным поступкам чуть не привела его к банкротству.

И вот тогда герцогу пришла блестящая идея. Он превратил дворец и сад в Пале-Рояле в огромный центр азартных игр и проституции. Это предприятие имело невероятный финансовый успех, и, когда работа завершилась, де Шартр превратился в самого богатого человека во французском королевстве.