Бронуин Джеймсон - Хрупкое сокровище

— Я не из той команды, но да, знаю.

Она бросила на него быстрый взгляд.

— Когда ты переехал в Австралию?

— Длинная история, в другой раз расскажу.

На секунду Ванессу согрело связавшее их взаимопонимания, и это чувство помогло ей избавиться от некоторых мучительных сомнений. Может быть, и хорошо, что поделюсь с ним. Он способен понять больше, чем я думала.

— Во всяком случае, — увереннее продолжала она, — я росла, защищая Лу от оскорблений и местных хулиганов, и я должна была отчаянно сражаться со всеми, кто не хотел признать, что у него серьезная проблема. Я отвечала за его благополучие в течение нескольких лет до того, как моя мать умерла и я получила право опекать.

— Сколько тебе было лет?

— Двадцать один год.

В краткой паузе, последовавшей за ее ответом, Тристан, должно быть, считал. Два года вдова. Пять лет замужем…

— И тогда появился Стюарт Торп.

— В ответ на мои молитвы, — сказала она.

— Как вы встретились?

— Я уверена, ты знаешь, что я была официанткой.

— Я спросил не об этом.

Расскажи ему, прошептала миз Прагматик. Расскажи ему все, и твоя репутация станет безупречной.

— Одно из моих мест работы было в городе, в ресторане рядом с офисом Стюарта. Он был завсегдатаем. Привлекательный мужчина, всегда дружелюбен, всегда помнит, о чем мы говорили неделю назад. Однажды он пришел сразу после звонка из школы Лу. Лу получил последнее предупреждение из-за своего агрессивного поведения, и я стала в тупик. Я рассказала все Стюарту, и он предложил пойти со мной в школу.

Его длинные пальцы на руле сжались и выпрямились. Непроизвольная реакция? На ее слова о посещении школы Стюартом?

— Я отказалась от его предложения.

— Почему же?

— Я отвечала за Лу, и, честно говоря… — она взглянула на Тристана сквозь ресницы, — я спросила себя, чего мой покровитель захочет в ответ. На следующей неделе Стюарт принес сведения о «Двенадцати дубах».

— В ответ на твои молитвы.

Он прошептал сказанную ею раньше фразу, иронизируя над ней, и это больно задело Ванессу.

— У меня не было столько денег, сколько требовалось для «Двенадцати дубов», — тем не менее продолжила она. — И мне становилось плохо при одной мысли о том, чтобы доверить Лу попечению чужих. Я выбросила те брошюры, но Стюарт настаивал. В следующий уик-энд он прислал машину, чтобы мы с Лу могли поехать туда и посмотреть. Я увидела там молодых людей, таких довольных и уверенных, и я поняла, какие возможности открываются для Лу.

— Итак, он предложил тебе брак и все, что с этим связано, в обмен на «Двенадцать дубов».

Она подняла подбородок и взглянула ему в глаза.

— Стюарт и я заключили контракт. Я хотела, чтобы о Лу заботились всю его жизнь. Взамен я стала Стюарту подругой, компаньонкой, хозяйкой его дома. Но у нас были отдельные спальни. Я была его женой только на словах. Я никогда не была его любовницей.

— Вот почему я так смеялась, когда ты утверждал, что я изменяла мужу. Меня поразил абсурд ситуации. Ты клялся, что докажешь мою вину… — она не удержалась от смущенного смешка, — когда было бы легче доказать, что у меня не могло быть любовника!

Тристан уставился на нее.

— Ты намекаешь на то, что у тебя никогда не было любовника?

Она молчала. Было бы легко доказать, что у нее не могло быть любовника . Переспав с ней? Обнаружив, что она нетронута?

— Ты девственница?!

— А в это так трудно поверить?

— Тебе тридцать лет…

— Неполных, — перебила она.

— Тебе вот-вот исполнится тридцать, и ты вдова. Ты так чертовски красива, что могла бы получить любого мужчину, какого захотела бы. Да, этому трудно поверить.

— Ты считаешь меня красивой?

— Я знал, что ты красива, еще до того, как оказался у тебя на пороге, а потом ты открыла дверь… — Он вскинул и уронил руку, не в силах найти слова, чтобы описать то впечатление.

— Как ты узнал? Ты сказал, что знал до того…

— Я видел твою фотографию. На сайте вашего клуба.

Она сощурила глаза, но не сумела скрыть свое удивление. Или удовольствие.

— Ты хотел разузнать обо мне?

— Предпочитаю знать, с чем столкнусь.

— Это помогло?

— Нет.

Минуту они сидели молча. Вдвоем в машине, ночью, они ощущали атмосферу интимности и, однако, не могли по-настоящему расслабиться. Он чувствовал, что нужно что-то сказать, что-то другое, а не готовые соскользнуть с губ фразы: «Это все меняет» и «Поедем в мой номер». Эти слова казались преждевременными.