Бронуин Джеймсон - Хрупкое сокровище

— Мы должны поговорить об этом где-нибудь в уединенном месте.

— Ты сказал «письма»? — настаивала она.

— Есть второе письмо. Оно пришло во вторник.

Он повел ее в сад, чересчур далеко, что было мучительно для нетерпеливого воображения Ванессы. К тому времени, когда они прошли мимо бассейна и разбившихся на группки свадебных гостей, которые высыпали из бального зала в сад, украшенный огнями в виде гирлянд, у Ванессы накопилось множество вопросов.

— Ты ездил во Флориду. Откуда этот человек знал, где тебя найти?

— Письмо доставили в «Марабеллу» до моего отъезда. Я думал, что это письмо Стюарта, — то, которое ты мне дала и сказала, что оно должно быть у меня. Я думал, что это ты мне его прислала.

— А когда ты понял, что письмо не от меня?

— После того, как вчера вечером поговорил с моей матерью. Я не мог заснуть. Положил конверт в карман и решил снова прочитать письмо.

Письмо, которое он вернул, потому что думал, что никогда снова не станет его читать.

Впрочем, это другая история. Сейчас ей нужно было узнать об этом втором письме, адресованном Тристану.

— Это письмо… от того же человека?

— Кажется, да.

— Те же утверждения?

— Даты. Часы. Места.

Относящиеся ко встречам с ее мнимым любовником? Ванесса покачала головой. Очевидно, эта последняя неделя прошла впустую. Вместо гнева Ванесса почувствовала, что на нее нахлынула удушливая волна разочарования.

— И ты поверил этой выдумке?

— Это не все. — Он полез во внутренний карман пиджака. — Фотография.

Она не взяла у него фотографию. Даже в тускло освещенном саду она разглядела того, кто был изображен на перевернутом вверх ногами снимке.

— Кто он, Ванесса? Если он не твой любовник, тогда кто? — тихо спросил Тристан; в его голосе не слышалось ни обвинения, ни враждебности, и ее сердце обрадованно забилось. Эта неделя и вправду что-то дала им. Он готов был слушать.

Она подняла подбородок, встретилась с ним взглядом и с легкостью произнесла:

— Его зовут Лу Котцур. Он мой брат.

— Почему ты раньше не рассказывала мне о своем брате?

После того как она открылась ему, они ушли со свадьбы, ища уединения: они не хотели, чтобы их прерывали. Он вел машину, а Ванесса говорила. Она испытала облегчение оттого, что наконец смогла рассказать о Лу, о его аутизме и о чудесах, которые произошли с ним в «Двенадцати дубах», изменив его поведение и вселив в него веру.

Тристан дал ей выговориться. А потом она догадалась, что они приехали на берег. Днем пляж был бы заполнен туристами, но ночью они оказались наедине при лунном свете. И Тристан вновь задал ей тот же вопрос.

— Я хотела рассказать, — искренне ответила она. — В тот вечер, когда я приехала в ресторан, после разговора с Энди в Пойнтон, я собиралась тебе рассказать.

— Но не рассказала.

— След нашей первой встречи был еще слишком свеж — мы не могли справиться с раздражением. А потом к нам подошел Фрэнк.

— Три дня назад утром на кухне ты сообщила мне о «Двенадцати дубах». Это была идеальная возможность рассказать все.

— Да. Я знаю. Я упустила эту возможность.

Он не ответил, и она, повернувшись, увидела, что он барабанит пальцами по рулю и пристально смотрит на нее из-под слегка сдвинутых бровей.

Может, он смотрел на ее губы? И думал об еще одной упущенной возможности?

Но она сразу же перевела взгляд и уставилась в ветровое стекло. Сосредоточься , упрекнула ее миз Прагматик. Это твой шанс прояснить последние недоразумения. Не отвлекайся от цели.

— Кто-нибудь знает о Лу?

— Глория. Энди. Джек и несколько медиков. Но больше никто в Иствике. Никто из моих друзей.

— Почему же?

— Не легкий вопрос. Я не уверена, что ты поймешь.

— Подвергни меня испытанию.

— Я отвечала за Лу с тех пор, как была подростком.

— Что случилось с твоими родителями?

— Это длинная история, как-нибудь в другой раз расскажу. — Надо надеяться, что никогда. — Но даже когда они были рядом, они редко могли помочь. Они работали или… — она пожала плечами, — ну, неважно. Я была на восемь лет старше, поэтому мне пришлось присматривать за моим маленьким братом с тех пор, как он был в пеленках.

— Ты сама была всего лишь ребенком.

— Пожалуйста, не жалей меня, потому что я никогда не возражала. Я хотела присматривать за ним, — пылко произнесла она. — Нужно было, чтобы кто-то за ним присматривал.

— Из-за аутизма.

Ванесса кивнула.

— Он всегда был… не таким, как другие. А ты же знаешь, как могут к этому относиться дети.