Бронуин Джеймсон: Наследство с условием

Чарлз Карлайл знал, что умирает. Его семья отказывалась принять страшную весть. Лучшие врачи делали все возможное, но Чез знал, что дни его сочтены.

Если его не прикончит разрастающаяся опухоль в мозгу, то доконает химиотерапия и интенсивное облучение, на которое он согласился. Единственная родственная душа, свыкшаяся с неизбежным концом, — старый товарищ Джек Конрадс, не удивляющийся ничему с тех пор, как выбрал профессию нотариуса.

Джек осторожно отложил бумаги в сторону.

— Думаю, ты обсудил свою волю с сыновьями?

— Чтобы они превратили последние месяцы моей жизни в кромешный ад? — фыркнул Чез. — Они узнают мое последнее слово, когда я буду на шесть футов под землей!

— Разве они не заслужили право узнать обо всем заранее? Двенадцать месяцев — слишком короткий срок, чтобы завести ребенка.

— Ты предлагаешь дать им время опомниться? — Они были достаточно умными, его сыновья. Иногда слишком умными в ущерб себе. — Алексу и Рэйфу за тридцать, им нужен хороший толчок, иначе они никогда не остепенятся.

Нахмурившись, Джек снова вернулся к документу.

— А как же Томас?

— Завещание касается всех.

— Тебе не нужно ничего доказывать мальчикам, — медленно произнес Джек, продолжая хмуриться. — Они знают, что у тебя нет любимчиков. Ты всегда обращался с ними как со взрослыми, и они превратились в стоящих мужчин, Чез.

Да, они стали настоящей гордостью отца, но в последнее время жили каждый в своем мире. Завещание все исправит. Оно восстановит дух единения, который витал над ними, когда в детстве они пускали вскачь своих пони по лужайке, а потом, повзрослев, выращивали племенных быков и обезоруживали конкурентов.

— Для всех троих одинаковые условия, — решительно повторил Чез. Он не может исключить Томаса… и не хочет исключать его.

— Прошло только два года со смерти Брук.

— Чем дольше он будет хоронить себя в своем горе, тем труднее ему будет выбраться. — Сжав челюсти, Чез наклонился и посмотрел другу прямо в глаза. — Я знаю, что говорю.

Если бы его собственный отец не приложил свою руку — «руку любви», как он говаривал, — к судьбе сына, то после смерти жены Чез увяз бы в своем несчастье. И не поехал бы за границу по делам отцовской фирмы и не встретил красавицу-ирландку Мору Кин и ее двух малолетних сынишек.

И не влюбился бы безоглядно и навсегда. Новая любовь затягивает даже самые глубокие раны.

И тогда не было бы свадьбы и рождения их третьего — общего сына, Томаса. Их сына, который теперь, оплакивая гибель любимой жены, запер себя в австралийской пустоши среди скота и ковбоев. Томасу нужна «рука любви» и очень твердая, пока не стало слишком поздно.

— Мора знает? — робко поинтересовался Джек.

— Нет, и пусть остается в неведении. Ты же знаешь, эта женщина не одобрит.

Пожилой нотариус долго изучал лицо друга поверх очков.

— Дьявольский способ ты выбрал, старина, чтобы отвлечь их от слез и причитаний по тебе.

Чез поджал губы.

— Все для них. Они станут совместно искать решение. Моей семье требуется хорошенькая встряска, а Томасу больше всех.

— А что, если план не сработает? Что, если мальчики отвергнут завещание и откажутся от наследства? Хочешь, чтобы твое королевство расчленили и продали по кускам?

— Никогда.

— Им не понравится…

— Придется смириться. Подозреваю, что услышу их возражения у жемчужных ворот рая, но они сделают так, как я хочу. И не из-за наследства… — Чез смотрел на друга уверенно, не мигая, — они сделают это ради своей матери.

Вот он, главный мотив последней воли Чарлза Томаса Карлайла. Он хотел, чтобы сыновья работали вместе, хотел видеть их в кругу счастливой семьи, и все это ради Моры. Рождение дитя вскоре после его смерти озарит улыбкой ее очи, не даст погрязнуть в своем одиночестве.

Он желал после смерти сделать то, что не мог сделать при жизни: одарить свою обожаемую жену счастьем.

— Это мое наследство Море, Джек.

Единственная вещь от баснословно богатой империи, достойная прекрасной ирландки.

Шесть месяцев спустя

Анжелина Мори не собиралась подслушивать. Если бы в последнюю минуту она не вспомнила о торжественности момента, то влетела бы в комнату в своей обычной манере и ничего не услышала.

Утром состоялись похороны, днем оглашение воли умершего. А сейчас проходило совещание наследников Чарлза. Она замерла у входа в библиотеку в поместье Камерука.