Хелен Брукс - Прости и не прощайся

Их интимная близость всегда была такой, о чем можно только мечтать, а она обходилась без Форда так долго. У Мелани кружилась голова. Ей необходимо снова ощутить его руки, его губы на своем теле, ощутить его внутри себя…

Она едва сознавала, что Форд несет ее наверх по лестнице, потом она оказалась на пахнущих свежестью простынях постели, а он — рядом с ней. Темноту нарушал только слабый свет из окна. Не переставая целовать ее, Форд скинул одежду, снял с нее халат. Он ласкал жарким губами ей шею, впадинку под ухом, рот. Она застонала. Он ей нужен. Необходим.

— Моя красавица, моя несравненная любовь, — бормотал он.

В голове у Мелани не осталось ни одной ясной мысли. Все, чего она хотела, — это быть с ним рядом. Сила его страсти захватила и ее. Их тела извивались, готовые поглотить друг друга. Когда он погрузился в нее, она выкрикнула его имя, и ее тело сотряслось в унисон с ним. Волны невыразимого наслаждения бросили их в океан чистых, ничем не замутненных ощущений, где не было ни прошлого, ни будущего, лишь настоящее, где господствовали слепящий свет и обжигающий жар.

Форд продолжал держать ее в своих объятиях, даже когда бешеный бег их сердец утих, а дыхание сделалось ровным. Он шептал нежные слова, а Мелани с закрытыми глазами лежала в кольце его рук, как это бывало раньше много раз после ночи любви. Она тихо вздохнула и через минуту уже крепко спала. Это был глубокий сон от изнеможения.

Глаза Форда привыкли к полумраку. Он приподнялся на локте и глядел на нее, впитывая каждую черточку ее лица. Кожа — молочная с легким розовым отливом, веки белые как слоновая кость, с темными ресницами под тонкими, изогнутыми бровями, пухлые губы. Он осторожно убрал светлую шелковую прядку с ее лба. Неужели то, что произошло час назад, было реальностью?

У него были женщины до Мелани. Когда он увидел ее на свадьбе друзей, то подумал, что хочет спать с ней, получить удовольствие от ни к чему не обязывающих отношений. Но после их первого свидания он влюбился, влюбился безумно, чего с ним до того не бывало. Они поженились через три месяца, в день ее рождения — ей исполнилось двадцать шесть лет, — и провели долгий волшебный медовый месяц на Карибах. Впервые в жизни он понял разницу между сексом и любовью, понял, что уже не захочет никогда разлучаться с этой женщиной.

Они вернулись в Англию, где Мелани занялась основательной переделкой особняка в Кингстоне-на-Темзе, придав его холостяцкому дому недостающий уют. Когда они поженились, она отказалась от работы у садового подрядчика. Мелани хотела сразу завести ребенка, и Форд не возражал — то, чего хотела она, хотел и он. Он знал историю ее жизни, знал, что у нее никогда не было семьи и родных, понимал, как сильно она хотела собственных детей — плод их любви.

Форд сосредоточенно смотрел на спящую Мелани. Вот чего он не понимал — тогда не понимал, — это то, что ее нетерпение завести настоящую семью обусловливалось прежде всего страхом. Она была похожа на обездоленного ребенка, который, попав в кондитерскую, запихивает в рот как можно больше сладостей, потому что боится, что вскоре его выгонят на холодную улицу.

А потом у нее произошел выкидыш.

Он подавил стон и закрыл глаза при мысли о том ужасном времени.

Тогда все изменилось. Мелани изменилась. В тот день он почувствовал, что потерял жену, как потерял ребенка. Сначала он не сомневался в том, что пробьется к ней своей любовью, но шли недели, а затем месяцы, а стена, которую она воздвигла между ними, оказалась непробиваемой, и он начал беспокоиться. Как-то вечером он вернулся домой и понял, что она ушла — не было ее одежды, туфель, туалетных принадлежностей, все ее вещи исчезли. Он прочитал оставленную ему записку — она хочет развода. Он почти не удивился. Его душил гнев. Как она могла оставить его, когда ничто на свете не заставило бы его покинуть ее? В ту ночь он был не только в отчаянии — он боялся за нее.

Мелани пошевелилась, плотнее прижимаясь к нему. Голова ее лежала у него на груди, а волосы веером рассыпались у нее по лицу. Он крепче обнял ее, такую маленькую, хрупкую, такую юную. Но в чем-то это впечатление было обманчиво. Она ушла от него и устроила по-новому свою жизнь и уже не один месяц прекрасно справляется сама.

А он… Он просто существует, и все.

Он не ожидал того, что только что произошло у них. Будет ли она утром сожалеть об этом? Он потерся подбородком о шелк ее волос. Черт, он должен быть уверенным, что она не пожалеет об этом. Во время одной из яростных ссор он сказал ей, что никогда ее не отпустит. И он был в этом тверд. Но он также не мог не видеть, что она дошла до предела и душевно, и физически. Тогда он перестал давить на нее. Но, может, уже хватит? Сегодняшняя ночь доказала, что она все еще его хочет, чего бы она ни думала по поводу их брака. А это начало.