Хелен Брукс - Прости и не прощайся

Она не произнесла ни слова. Сидела, словно высеченная из камня. Каменная статуя. Прекрасная, но бесчувственная.

— Несчастный случай…

— Прекрати называть это несчастным случаем, — безжизненным голосом прервала его она, хотя сама настояла на том, чтобы они назвали случившееся именно так. — Это был выкидыш. Я была настолько неосторожна, что упала с лестницы и убила нашего сына.

— Нелл…

— Нет. — Она подняла руку, заставляя его замолчать. — Давай посмотрим правде в лицо. Случилось это и ничто другое, Форд. Он родился слишком рано, и его не смогли спасти. Еще несколько недель, и все могло бы быть по-другому, но в двадцать две недели у него не было шанса выжить. Я должна была оберегать его, а я не справилась с этим.

Форд был рад, что она говорит об этом. Раньше она отказывалась это делать, заперев на замок свои чувства от него и вообще ото всех. С другой стороны, его ужаснуло то, что спустя шестнадцать месяцев она во всем винит себя. В то утро он ушел на работу. У нее немного кружилась голова, и она подольше полежала в постели. Джанет принесла ей поднос с завтраком около десяти часов, а в половине одиннадцатого Джанет услышала страшный крик и треск. Она бросилась из кухни в холл и увидела Мелани, лежащую внизу лестницы, а еда и поднос разлетелись в разные стороны.

Это был несчастный случай. Трагический, ужасный, но все же несчастный случай. Но когда через несколько часов их сын родился мертвым, Мелани ушла в себя. Он не смог ее утешить, да она фактически и не подпускала его к себе. Ему даже казалось, что она его ненавидит. Наверное, потому, что он напоминал ей о том, что они потеряли. Они продолжали жить — трудно и мучительно. Мелани с головой погрузилась в работу. Форд видел ее не больше часа каждый вечер. Он находился в аду. И все еще там пребывает.

Он хотел сказать, что несчастные случаи не редки, но это прозвучало бы банально. Форд встал и притянул к себе ее негнущееся, неподатливое тело.

— Ты отдала бы ему свою жизнь, если бы смогла, — тихо произнес он. — Никто не считает тебя ответственной за то, что случилось, Нелл. Разве ты не видишь?

У Мелани вырвалось прерывистое дыхание.

— Пожалуйста, уйди.

Какая она хрупкая, тоненькая, слишком худенькая! Она пошатнулась и побледнела, словно вот-вот потеряет сознание.

— Что с тобой? Тебе плохо? — спросил он, и по ее неподвижному взгляду понял, что она держится за него, боясь упасть.

— Я… кажется, немного опьянела, — пробормотала она. — Я сегодня не обедала и сейчас не успела поесть, а два бокала вина…

Черт, он согласен напоить ее, чтобы разбить железный щит, за которым она укрылась! Стараясь, чтобы голос у него звучал мягко, он произнес:

— Пойдем в дом, я тебя чем-нибудь накормлю.

— Нет, я сама. Я… я тебе позвоню.

Но никакая сила не заставит его уйти отсюда прямо сейчас, когда они начали разговаривать — по-настоящему начали — впервые после смерти Мэттью. Его прострелила боль, когда он вспомнил про сына, такого малюсенького, но уже полностью оформившегося человечка. Форд взял себя в руки. Ничего не говоря, он повел ее в дом. Усадив Мелани на стул в столовой, он прошел на кухню. Она не протестовала. Он открыл холодильник и повернулся к ней.

— Я смогу приготовить вполне сносный омлет с сыром. — Форд замолк, увидев, как у нее по лицу текут слезы.

Выругавшись себе под нос, он подошел к Мелани, поднял на ноги и обнял, шепча ей все те слова, которые давно хотел сказать. Что любит ее, что она для него — все, что жизнь без нее — ничто и что она не виновата в несчастном случае…

Мелани прильнула к нему. Преграды рухнули, и она впитывала в себя его силу, знакомый мужской запах. Он ей необходим. Как никогда раньше. Она никого больше не любила и знала, что не полюбит. Форд — все, чего она когда-либо хотела. В глубине сознания пронеслась мысль, что она должна от него отстраниться, но какое же чудо быть в его крепких руках после всех этих одиноких месяцев! Она подняла голову и посмотрела на его лицо, красивое, с резкими чертами, и прошептала:

— Поцелуй меня. Покажи мне, что ты меня любишь.

Он приник ртом к ее губам нежным, легким поцелуем, а она в ответ разомкнула губы, требуя поцелуя другого — крепкого и чувственного.

Она почувствовала, как он застыл, потом отбросил сдержанность и начал целовать ее с одержимостью утопающего, терзая ее губы страстными поцелуями. Ноги ее не касались пола, он прижимал ее к груди, не на секунду не отрывая рта от ее губ. А она обмякла в его объятиях. Все мысли о том, чтобы уйти, исчезли.