Алла Осипова - Лоскутное одеяло

Я гладила его по голове, а он плакал горькими стариковскими слезами. Потом он устроился вахтером на крупный завод и немножко успокоился. У него появилось важное и ответственное дело, которое он старался выполнять как можно лучше.

Я поступила в медицинское училище после восьмого класса. Училась только на одни пятерки и пятерки с плюсом. Лучше всего у меня получался массаж. Я с жаром бросилась изучать это ремесло, прочитала все книги, ходила на специальные дополнительные занятия. Преподаватели меня хвалили. Все говорили, что у меня волшебные руки. Я и сама это знала. У меня появились подружки из училища, но все-таки все считали меня странной и жалели. Дело в том, что я не умела ни плакать, ни смеяться. Даже улыбка мне давалась с большим трудом. Казалось, все мои эмоции застыли. Раньше я чувствовала, что они бурлят во мне, как свободная вода в быстрой горной реке, а теперь вместо чувств внутри меня был неподвижный немой студень, который еле шевелился. Я понимала, что общаться со мной не очень интересно, потому что я бедная и печальная. Люди предпочитают общество богатых и веселых.

Я часто ходила в разные церкви, молилась за упокой души мамы и бабушки, прилежно выстаивала службы, изо всех сил пытаясь что-то почувствовать. Ничего не получалось.

Распределилась я в неврологическое отделение одной из клинических городских больниц. Мне казалось, что я от своих бед и несчастий окаменела и превратилась в соляной столб, но оказалось, что есть люди значительно несчастнее меня. Я старалась изо всех сил облегчить их страдания, поговорить, подбодрить, утешить. Приходилось изо всех сил принимать веселый и бодрый вид, вселять оптимизм и надежду на выздоровление.

Девчонки-медсестры хорошо ко мне относились, жалели, даже приносили вещи, которые им уже были не нужны, поэтому о своем гардеробе мне не надо было заботиться. Мне хотелось носить все только черное или серое.

В отделении меня прозвали Ангел Смерти. Пока я сидела рядом с умирающим и держала его за руку, он не умирал. Стоило мне только освободить свою руку, в ту же секунду его душа отлетала и освобождалась. Так что я была скорее Рукой Жизни.

Но здесь не было совершенно никакой моей заслуги, потому что это просто было дано, и я к этому явлению привыкла и уже не обращала на него внимания. Мои руки жили своей жизнью, особенно когда я проводила сеансы массажа. Они чувствовали жар, холод, ветер и влажность, в зависимости от болезни.

Массажем я активно подрабатывала. Клиентов становилось все больше, они рекомендовали меня своим знакомым, но теперь возникала проблема со временем. Его катастрофически не хватало, потому что мои способности удерживать жизнь и «принимать последнее дыхание» стали хорошо известны в отделении. В больницах слухи распространяются очень быстро, поэтому многие просили посидеть с ними и побыть в последние минуты.

Я очень хорошо запомнила одного из первых таких пациентов. Это был молодой мужчина сорока двух лет. Его звали Игорь, он работал конструктором в одном из НИИ. У него был рак, и он знал, что вскоре умрет. Игорь просил меня просто посидеть рядом с ним и послушать его историю. Оказалось, что он жертва любви. Игорь рано женился, очень любил жену и двоих сыновей. Но два года назад влюбился в другую женщину. Он любил жену и детей, но также безумно любил другую женщину, мучился, страдал и никак не мог выбрать. Игорь не хотел никому из любимых женщин доставить боль. Практически каждый более или менее симпатичный и адекватный мужчина в нашей стране сталкивается с такой же ситуацией во времена кризисов среднего возраста. Каждый мужчина решает этот вопрос по-своему. Один уходит от жены и начинает новую жизнь. Другой остается с женой и забывает о преступной страсти, стараясь вести жизнь добропорядочного семьянина. Некоторые способные мужчины годами живут на две или даже три семьи.

Игорь решил этот вопрос по-другому. Сознание и тело Игоря выбрали раковую опухоль, неожиданную и молниеносную. Он решил никого не выбирать, а сбежать в другой мир.

Жена преданно ухаживала за ним, ничего не вспоминая и ничем не укоряя, а любовница даже ни разу не пришла его навестить. Ее тоже звали Аня, как и меня. Игорь страшно мучился, каждый раз вздрагивал, когда открывалась дверь в палату, в тайной надежде, что все-таки она придет его навестить. Хотя бы раз. Перед долгой разлукой.

Однажды вечером я зашла в палату раздавать таблетки и увидела, что ему совсем плохо. На его лице появилась неуловимая печать смерти, и глаза стали звездно-неземные. Эти глаза уже смотрели в другие миры.