Изобел Чейс - Апельсиновая ночь

— Мы поднимаемся над грозой, — сообщила она. — Положи конфетку за щеку — и не будет закладывать уши.

Тимоти очень серьезно развернул леденец.

— У меня есть анкета, — гордо сказал он стюардессе. — Мне дала его авиакомпания. Вы не попросите капитана заполнить ее для меня?

— Если капитан не очень занят, — сказала стюардесса и взяла бланк.

— Это не помешает капитану? — с тревогой спросила Карен.

Стюардесса рассмеялась:

— Он привык. Такие анкеты обычно раздают всем детям.

Босс Карен был очень похож на Альберта Эйнштейна. Волосы у него торчали в разные стороны, обрамляя румяное подвижное лицо. Его интересовало все, что ввозилось или вывозилось через его агентство, но главной его страстью были апельсины.

— Я люблю смотреть, как выращивают апельсины, — не раз говорил он. — Но теперь до Испании мне, видимо, не добраться — слишком трудная дорога.

В то время Карен и предположить не могла, что «добираться» до Испании придется именно ей и, более того, прожить там какое-то время. Ей предстояло заниматься переводами важных документов, но не на английский, как обычно, а, наоборот, с английского на испанский. Предполагалось, что это поможет избежать многих сложностей при перевозке товаров из одной страны в другую.

Все началось несколько недель назад. Ее босс вошел к ней в кабинет с милейшей улыбкой, ткнул в нее пальцем и прогремел:

— Вы никогда не угадаете, что случилось!

— Никогда! — согласилась она невозмутимо.

— Они опять по ошибке отправили не то! Нам не нужны сладкие апельсины! Мы ведь хотели получить джем!

— Разумеется, — согласилась она, подавив улыбку.

— В моем письме все было сказано совершенно ясно! — продолжал бушевать босс. — Но среди них не нашлось человека, прилично знающего английский, чтобы понять, о чем идет речь в контракте.

— Может быть, мне следовало перевести контракт на испанский, прежде чем отправлять его? — спросила она, охваченная неприятным предчувствием.

— Нет, нет! Ради святого Петра! Нет! У них там уже есть переводчик! Разве это ваша вина, что он не знает ни английского языка, ни испанского?

— А на каком же языке он говорит? — решилась спросить Карен.

— Откуда я знаю? Меня это больше не интересует, потому что именно сейчас он возвращается к себе домой, в Гибралтар. У него нашлась работа получше!

— Что ж, хорошо, — осторожно проговорила Карен.

— Ничего хорошего! — возразил ей босс. — У них не осталось никого, кто мог бы переводить наши письма. Представляете, что теперь начнется?

— Но можно переводить всю документацию здесь, — высказала предположение Карен.

— Нет, вы не понимаете! Туда же идут письма со всего мира!

Тут он прав. Карен знала, какой объем корреспонденции проходит через английский офис и со сколькими странами они работают.

— Что вы собираетесь делать? — спросила она.

Улыбка, словно солнышко сквозь дождевые облака, проглянула на его лице.

— Именно с этим я и шел к вам. Я собираюсь послать вас в Испанию! И не будет никакого хаоса, никаких проблем! И никто не уйдет домой именно тогда, когда он нужен мне! Это идеальный выход, как вы думаете? — поинтересовался он.

— Не знаю… — неуверенно протянула Карен. — А как быть с Тимоти?

Босс замахал своими маленькими кулачками:

— Для Тимоти это будет великолепно! Солнце, свежий воздух, простор и, — тон его стал заговорщицким, — там у вас будет дом! Большой удобный дом в Севилье!

Безусловно, это не шло ни в какое сравнение с теми наемными комнатами в обветшалых зданиях, где они жили, сколько она себя помнила.

— Дом… — прошептала Карен.

— Конечно, дом! Где-то у меня была фотография. Сейчас.

С этими словами мистер Ротенштейн исчез и спустя какое-то время появился с видавшим виды снимком. Фото было в красивой рамке, правда, сама бумага сильно выгорела, и на изображении с трудом можно было что-либо разобрать. Но то, что Карен удалось разглядеть, убедило ее поехать в Испанию.

— Когда нужно ехать? — только и спросила она.

А потом был сумасшедший шопинг. И ей и Тимоти нужны были летние вещи. И еще огромное количество книг на английском языке — кто знает, когда еще представится случай купить их. Ну и наконец, надо было объяснить все Тимоти.

— Мы едем в Испанию.

Глаза у Тимоти округлились, но он ничего не сказал.

— Там ты пойдешь в школу, — добавила Карен.

— Хорошо, — согласился наконец Тимоти. — Я выучу испанский. Это пригодится. — И, очевидно решив, что разговор окончен, он вернулся к машине, собранной из конструктора «Меккано».