Giovanni Mongiovì - Небосвод Надиры

– Это заслуга всех жителей рабада, и заслуга возлюбленного каида, он гнетет нас игом, которое нам в радость.

– Какова цифра по набору призывников в джунд 20 20 Джунд – войско, армия. ?

– Сорок восемь человек, уже получили оружие.

– Зимми подчиняются тебе?

– У нас всего одна христианская семья… из самых послушных крестьян.

– Всего одна? В других селениях в иклиме 21 21 Иклим – единица административного деления, провинция. В истории мусульманской Сицилии их было три. В эпоху нормандцев их стали называть «долинами». Чтобы легче распознать это политическое деление, достаточно иметь в виду, что Сицилия имеет треугольную форму; если проведем биссектрисы из каждого угла, они пересекутся в центральной точке треугольника. Получившиеся три части будут соответствовать трем историческим долинам Сицилии (то есть, иклимам в мусульманскую эпоху): …Демоны: соответствует северо-востоку Сицилии (от Демоны, города близ парка Неброди); …Мадзары: соответствует западу Сицилии (от Мадзары, в наши дни город Мадзара-дель-Валло); …Ното: соответствует юго-востоку Сицилии (от названия города Ното). Мадзары христиан собирают в общины, хотя часто небольшие.

– А разбойники… на вас нападали, – вдруг спросил Али ибн аль-Хаввас.

– Нападений не было со времен моего отца. Последний раз нападали, когда Георгий Маниак свирепствовал на восточном побережье, уж двадцать лет прошло. А почему ты спрашиваешь, государь?

– Подданные моего зятя Мухаммада ибн ат-Тумны не так миролюбивы, как жители твоей деревни… а рабад – слабый аванпост у подножия Каср-Йанны, где я живу.

– Нам надо быть готовыми кое к чему, достопочтенный каид?

– Прошу тебя всего лишь выставить охрану и подготовить сигнальный огонь, чтобы оповестить по тревоге наших караульных.

Тем временем, позади дома под навесом Джаля принимала высокопоставленную гостью с таким же вниманием, с каким принимали ее брата. Женщины сидели на подушках и болтали о пустяках и безделицах.

– И когда роды? – спросила Маймуна у Гадды, взглянув на ее живот.

– Через три месяца… иншааллах 22 22 Иншааллах – дословно «Если на то будет воля Божья». Это общепринятое выражение, оно означает надежду на свершение какого-либо события, принимая во внимание, что все происходит на усмотрение Аллаха. !

– А ты… Надира… вот уж странно, что ты все еще в материнском доме. Может деревня ваша махонькая, вот ты и не нашла еще жениха?

– По правде говоря, госпожа, претендентов-то было много… но Умар посчитал, что все они меня не достойны.

– Не достойны твоей красоты? Твой брат прав.

– Да я и наполовину не так красива, как ты.

Тут Маймуна закатала рукава и обнажила запястья; все увидели рубцы, уже заживающие, но краснота еще не сошла.

– У тебя вот этого нет, а у меня есть…

Надира и другие две женщины удивленно посмотрели на нее, поначалу подумали, что сестра каида перерезала себе вены. Но Маймуна объяснила:

– Не подумайте, что я согрешила; я не сама, это мне их перерезали.

– Да кто же, госпожа? – спросила Надира, на глаза ей навернулись слезы, сегодня на подбородке она хной 23 23 Хна – краситель, получаемый из пальмы с таким же названием, еще в древности ею пользовались для нанесения временных татуировок и для крашения волос. Во многих странах мира женщины используют ее до сих пор для нанесения рисунков на руки и ноги. нарисовала очертания пальмы, работа очень тонкая.

– Мой муж, Мухаммад ибн ат-Тумна, каид Катании и Сиракуз.

– Да за что же, госпожа? Что ты ему сделала? – снова спросила Надира, она склонилась к гостье и взяла ее руки в свои.

– Да разве ж есть причины, из-за которых муж станет так обращаться с женой?

Надира отпустила ее руки, ответ прозвучал как укор.

– Я принадлежала Ибн-Маклати, он раньше правил Катанией, был моим мужем, но Мухаммад убил его и присвоил себе жену и город. И как будто мало бесчестья, что я стала женой убийцы первого мужа, так Мухаммад решил преподнести мне и этот подарочек: перерезал вены, хотел, чтобы я умерла от потери крови. А к тому же, вы знаете, что мой брат сам поднялся из рабов до каида… за это тоже Мухаммад все время напоминал мне, что я из простонародья.

– Ты все еще принадлежишь каиду Катании, госпожа? – спросила Гадда.

– Он попросил у меня прощения, когда протрезвился на следующее утро… ведь Мухаммад из тех, кто напивается вдрызг и творит что в голову взбредет, а на следующий день сожалеет и кается. Я все-таки попросила его разрешить мне поехать к брату, и он разрешил… но, если бы тот молоденький слуга не спас меня, я бы сегодня тут с вами не разговаривала, сестрицы родные.