Елена Гостева - Стрекозка Горгона. Зимние квартиры

Когда Димитр ушёл, граф Звегливцев высказался недовольно:

– Не могу понять этого народа. Больше других жалуются на притеснителей-турок, а помогать не хотят.

– Помогают, в отряде Цветко есть три болгарина, – напомнил Петров.

–Только три! А в Болгарии отряд мог бы состоять из одних болгар. Поднялись бы все, так и освободили б свою землю от ига османского. Валахи, сербы, греки бунтовали, а болгары нет?

– Не всё так просто, господа, не всё так просто, – мрачно покачал головой Петров. – Когда греки с валахами взбунтовались, болгары хотели помочь, делегатов к Ипсиланти отправляли. А тот от их помощи отказался, причём разговор с ними вёл прямо на площади, прилюдно. Как только те люди обратно через Дунай переправились, турки их схватили и обезглавили. Казнили не только делегатов, а и других болгар, коих заподозрили. Так что крестьянам есть из-за чего от страха трястись.

– Князь Ипсиланти не мог так поступить! – не желал верить Звегливцев. – Он же боролся против турок!

– А было именно так! – жёстко ответил подполковник. – С пандурами поговорите, они и не такое поведают. Видать, Ипсиланти мнилось, что для князя понизко с мужиками речи вести.

– Почему с мужиками? – не понял Звегливцев.

Объяснение он получил от капитана Бегичева:

– А Вы не замечали, что среди болгар нет дворянства? У других народов есть князья и бояре, а у болгар – лишь крестьяне да ремесленники.

– Постой, постой… – Лужницкий уставился на Бегичева изумлённо, как учёные из Сиракуз на Архимеда, когда тот к ним с криком «Эврика!» к ним прибежал. – А ведь точно! Нет не то что князей, а даже дворян захудалых… Я и не обращал внимания… А у греков князь на князе сидит, князем погоняет. Вы думаете, Анисим Пахомович, князь Ипсиланти мог счесть недостойным себя вести переговоры с мужиками?

– Что он счёл, не знаю и гадать не хочу, – сказал, как отрезал, Петров. – Бог ему судья. Однако поручик Владимиреску, что в Бухаресте восстание поднял, тоже по приказу Ипсиланти казнён…

– Ну-у, казнь Владимиреску, по крайней мере, объяснить можно, – задумчиво протянул Лужницкий. – Валахи ж не против турок бунт подняли, а против грека – господаря, который у них общинную землю отнял… А почему Ипсиланти с болгарами разговаривать не стал, непонятно. Неразумно, как минимум…

Бывшие кадеты восхищались князем Александром Ипсиланти, чтили его как самоотверженного героя, не щадившего живота ради свободы своего народа. Сейчас были в полном недоумении. Как?! Кумир, на которого молодые офицеры чуть не молились, оказался запачканным… Храбрый благородный князь казнил другого предводителя восстания? И он же был виновен в смерти болгар-делегатов? Это никак не укладывалось в головах и душах молодых офицеров.

В походы, целью которых были сражения, Татьяну не брали. Серж отговаривался:

– Представь, что скажут, если ты за мной и в бой последуешь? Что я без женского присмотра ни на что не гожусь?

Серж опасался таких намёков напрасно. Когда офицеры возвращались домой и обсуждали дело», в коем участвовали, капитан Бегичев поручика Лапина нередко в пример другим ставил. И всё ж приходилось соглашаться. А на этот раз Таня не видела причин в городе оставаться, Кало её поддержал.

Выступили засветло. Два эскадрона и батальон егерей. Чтобы не слишком задерживаться из-за съёмки местности, бывшие кадеты, офицеры из остающихся в городе эскадронов, тоже были причислены к отряду. Егерями командовал капитан Корнилевич, всем отрядом – подполковник Петров. Повозок не взяли, поклажу везли на вьючных лошадях.

На равнине снег был неглубок, а в лесу дорога переметена сильно. Болгары сетовали, что такие снега и мороз, как нынче, у них редкость, это русские с собой суровую зиму принесли. В первый день шли споро. А когда миновали знакомые места, скорость упала: офицеры-топографы достали планшеты, карандаши, стали вычерчивать карты. Возле них крутились молодые офицеры-пехотинцы, любопытствовали, как это делается. Хорошо образованных офицеров в армии не хватало, в пехоте служило много таких, что получили чин лишь благодаря званию дворянина. Изучать военные науки им приходилось уже в строю, перенимая знания и навыки от старших товарищей и офицеров, коим повезло учиться в кадетских корпусах.

В лабиринте из ущелий, холмов, горных дефиле, лесных троп без проводников легко бы заплутали. Тем более что дорога и на дорогу-то не везде похожа, местами сужалась так, что между засыпанными снегом большими камнями лошади могли пройти по одной, гуськом. Петров, объезжая очередной валун, удовлетворённо подметил: