Розанна Битнер: Нежное предательство

– Ну, она здесь совсем не одна! С ней брат, каким бы он ни был. Кстати, что такое с ним? Он не произнес при мне ни единого слова! – Ли поставил сумки и поспешил к матери, чтобы помочь открыть тугие оконные створки. Раздра­жение усилилось. Комната с прекрасным видом на океан, которую он так любил, оказалась заня­той. Окна теперешней его спальни выходили на луг.

– Мальчик сильно заикается, Ли. Уверена, что в присутствии такого преуспевающего ад­воката, как ты, просто-напросто стесняется гово­рить. Думаю, что отец частично повинен в этом. Мальчик слишком любит сестру. Но мистер Бреннен не очень хорошо обращается с ним. Я заметила, что все внимание и любовь он отдает дочери и почти не замечает собственного сына.

Ли вздохнул, чувствуя себя не в своей тарелке. Покорно покачал головой.

– А ты, как всегда, терпелива, пытаешься всех понять и примирить, верно? Что бы наша семья делала без тебя, мама? – он слабо улыбнулся. – Извини. Но мне не понравилось то, что жен­щина, с которой я едва знаком, командует и навязывает мне собственное мнение. Да еще в моем доме! Кстати, она скорее девочка, чем жен­щина!

– Я поговорю с ней. Но только помни, ее вырастил и воспитал богатый плантатор. У них очень много рабов. Другой жизни она не знает. Ко всему прочему, ее мать умерла десять лет назад. Одри осталась без матери в семь лет. Она привык­ла отдавать приказания и вести дом.

– Да, да, не беспокойся. Постараюсь за ужи­ном не устраивать сцен.

Ли взял одну из сумок и сердито бросил на кровать.

– Возвращайся и закончи урок.

Оказывается, у бедной девушки не было мате­ри. Ли почувствовал себя ослом. Возможно, он смутил и напугал Джоя, который не смог ничего ответить.

– Кажется, я слегка переутомился в дороге. Потребуется какое-то время, чтобы избавиться от привычек Манхэттена.

– Понимаю тебя, сынок. То же самое происхо­дит с твоим отцом и братьями, когда они приез­жают сюда, – Энни отступила назад и осмотрела его с ног до головы. – Ли, каждый раз, когда я тебя вижу, ты кажешься мне красивее и кра­сивее.

Ли облегченно рассмеялся, чувствуя, что гнев понемногу испаряется, и снял запыленный сюр­тук.

– Если бы твои сыновья были самыми уродли­выми людьми на земле, ты все равно утверждала бы, что они – очаровательны. Ну ладно, иди. Мне необходимо переодеться.

Энни глубоко вздохнула, с любовью глядя на сына.

– Я очень рада, что ты, наконец-то, приехал. Ей хотелось пожаловаться, рассказать, как ее пугают почти непрерывные головные боли. Уже много дней преследует необъяснимый суеверный страх. Энни подозревала, что есть серьезная при­чина для таких болей. Но не понимала, почему доктора не могут распознать ее. Женщина отвер­нулась, чтобы сын не заметил слез, сверкнувших в ее глазах.

– Увидимся за ужином, Ли.

Энни вышла из комнаты, тихо прикрыв дверь. Ли разделся и накинул хлопчатобумаж­ный халат. Он любил плавать обнаженным. И сегодня, черт возьми, не собирается изменять своим привычкам, независимо от того, есть в доме нежеланные гости или нет. Направившись к выходу, снова услышал музыку. Учительница и ученица продолжали прерванный его появ­лением урок. Спустившись по лестнице, Ли вышел из дома через заднюю дверь и нето­ропливо направился к пляжу. Скоро шум при­боя почти заглушил музыку. Молодой человек сбросил халат, прыгнул в холодную воду и заплыл подальше, чтобы не слышать голоса юной певицы и звуков фортепьяно.

Ледяная вода не охладила гнева и раздраже­ния, вызванного нежданными гостями. Ли был недоволен тем, что не сможет теперь провести отпуск наедине с матерью.

Вздрагивая от озноба, вышел из воды, быстро схватил мягкое полотенце, вытерся и надел халат. Долго стоял на пляже, пристально рас­сматривая дом. Ветер доносил отголоски песни. Ли не понимал и удивлялся, почему девушка так раздражает его. Мать права, у него довольно резкий характер. Однако он уже много лет работает адвокатом, научился контролировать эмоции, особенно на заседаниях суда. Он дав­ным-давно взрослый мужчина, которого обычно трудно вывести из себя, тем более хорошеньким молодым женщинам.

Тщательно вытерев волосы еще раз, Ли напра­вился к дому, убедившись, что Одри Бреннен просто не понимает, как глупо ведет себя. Види­мо, девушка привыкла грубо разговаривать с при­слугой и отдавать приказания окружающим. Так ее воспитал отец, властный и богатый плантатор. А матери, которая могла бы научить ее быть мягкой, не было рядом.

Не хотелось признаваться, но он понимал, что злится больше не из-за присутствия личной рабы­ни. Скорее, это происходит из-за того, что Одри чертовски красива. Он не имеет права думать о ней как о женщине. Она еще совсем ребенок. К тому же окончательно испорченный и избало­ванный.