Розанна Битнер - Нежное предательство

– Да, Тусси. Но мы еще не закончили урок. Миссис Джеффриз проводит сейчас своего сына в комнату. Мы позанимаемся еще полчаса.

Ли с интересом рассматривал рабыню. Безус­ловно, женщина была мулаткой. Кожа гораздо светлее, чем у негров, которых ему приходилось видеть. Он слышал рассказы о плантаторах, имев­ших настоящие гаремы из негритянок. У многих из них имелись дети-мулаты. Правда ли это или преувеличение? Может быть, люди плохо знают то, о чем любят поговорить?

– Здравствуй, – сказал он, обращаясь к слу­жанке. – Я – Ли Джеффриз. Ты приехала с Одри, верно?

Женщина не поднимала глаз. Совершенно оче­видно, она сильно нервничает.

– Да, сэр.

– Тебе нравится в Коннектикуте?

– Да, очень, сэр. Я…

– Тусси, тебе не следует болтать с хозяи­ном дома! – резко и властно одернула женщину Одри. – Тебе не положено.

Служанка комкала в руках угол фартука, по-прежнему не глядя на Ли.

– Да, мэм, – тихо сказала она. – Пойду помогу на кухне, пока вы не освободитесь, мисс Одри, – и заспешила мимо Ли вниз по лестнице. Когда она проходила мимо хозяйки, то стыдливо отвела глаза. Одри укоризненно посмотрела на нее.

Молодой человек разозлился не на шутку. Де­вушка глядела надменно и высокомерно. Таким тоном, каким эта южанка выбранила служанку, было не принято разговаривать в доме Джеффризов. .Взглянув на его лицо, Одри поняла, что молодой человек взбешен.

– Тусси моя личная служанка. Отец подарил ее мне в шесть лет. Ей было тринадцать. Вам следовало бы понять, мистер Джеффриз, что с рабами нельзя обращаться так же, как вы обращаетесь со своими слугами здесь, на Севере. Мой отец утверждает, что нельзя быть слишком до­брым с рабами, от этого они становятся дерзкими и агрессивными. Пожалуйста, постарайтесь не вести с Тусси пустых разговоров. Я уже объяснила это вашей матери.

Ли чувствовал, что гнев вот-вот захлестнет его.

– Послушайте, юная леди. Это мой дом. И я намерен разговаривать с кем хочу и когда хочу. Безразлично, пустой это разговор или обсуждение важных законопроектов, таких, например, как ликвидация рабства! – он нахмурился с отвра­щением. – К слову сказать, мне не слишком нравится, когда мне указывают, как вести себя в моем доме! – он был возмущен. Как смеет гостья указывать ему, что делать и говорить! Она разго­варивает с ним, словно с невежественным идио­том, не умеющим вести себя в приличном обще­стве. Слава Богу, он взрослый мужчина, преуспе­вающий адвокат в Нью-Йорке. Возможно, их семья в десять раз богаче этого высокомерного ублюдка, владеющего рабами, каковым является отец этого маленького сноба. Что же происходит с южанами? Почему они так отстаивают ненави­стное нормальным людям рабство? Они готовы даже выйти из Союза.

Он взглянул на Джоя, который молча смот­рел на него. Мальчик так и не произнес ни единого слова. Затем Ли снова перевел взгляд на Одри.

– Увидимся за ужином, миссис Бреннен, – попрощался он, сохраняя властный тон.

Только тут он обратил внимание на мать. Она выглядела очень огорченной. Ли быстро пошел по лестнице. Хотелось поскорее переодеться и осту­дить свой гнев, окунувшись в прохладную океан­скую воду. И совершенно не нравилось, что при­дется общаться в течение всего месяца с Одри. Он надеялся провести отпуск только с матерью. Если бы девушка не привезла с собой эту чертову личную рабыню, все обстояло бы не так уж плохо. Все равно он обязательно серьезно поговорит с бедной негритянкой. Плохо то, что в его доме поселился человек, с таким жаром защищающий идеи рабства. Он сердито оглянулся. Мать по­спешно догнала его.

– Я не собираюсь обращаться с этой женщи­ной так, будто хочу растоптать ее, – оправ­дывался он, но глаза сверкали по-прежнему гневно.

– Успокойся, Ли. Ты такой горячий, несдер­жанный. Пожалуйста, не забывай, что Одри и ее брат – гости нашего дома. Постарайся быть объективным, – Энни провела его в комнату, где Ли предстояло жить, и закрыла за собой дверь. – Одри привыкла к существованию рабов. Не понимает и не знает другой жизни, – продолжала она. – Если ты хочешь поговорить с ней о проблемах рабства, его плохих или хоро­ших сторонах, тебе нужно делать это спокойно и очень осторожно. Ей только семнадцать лет, сынок! Она выросла среди рабов. Ей кажется это таким же естественным, как для тебя – дыхание.

Энни успокаивающе похлопала сына по руке, подошла к окну, раздвинула занавески.

– Одри действительно очень приятная юная леди и необыкновенно талантливая. Впервые в жизни уехала из дому. Мне кажется, Север немно­го пугает ее. Девушка растерялась, люди, окру­жающие ее здесь, приходят в ужас из-за того, что у нее есть рабыня. Она действительно напугана, чувствует себя очень одинокой. Будь с ней добрее, пожалуйста!