Андрей Озеров - Ангелы в аду

Одного за другим врачи осматривали прибывших, которые едва держались от усталости на ногах. Вскоре очередь дошла и до этих двух. Подойдя к врачу, который осматривал одного из них, Краузер стал позади него и начал пристально наблюдать. Внешне оба юноши выглядели здоровыми и, в отличие от большинства, держались довольно бодро. Было очевидно, что они приходятся друг другу родственниками, поскольку их лица были похожи, как две капли воды.

– Имя, фамилия, дата рождения?! – монотонно произнес доктор заученную фразу на польском языке с сильным немецким акцентом и обмакнул ручку в чернильницу, стоявшую перед ним.

– Исаак Лейман, тысяча девятьсот двадцать второго года рождения – парень ответил на безупречном немецком, отчего врач поднял на него глаза от изумления. Большинство жителей Польши плохо знали немецкий, а потому, зачастую, для общения с ними, а также допросов, сотрудникам СС приходилось прибегать к помощи переводчиков, как с польского, так и с идиша.

– Есть какие-либо жалобы на здоровье? – поинтересовался врач на немецком, поняв, что респондент в совершенстве им владеет.

– Никак нет! Совершенно здоров! – парень внимательно смотрел на врача.

– Разденься до пояса и подойди ко мне! – продолжил врач, вставляя в уши фонендоскоп.

Парень расстегнул, а затем снял рубашку, оголив спортивное тело. Большинство людей, пребывавших длительное время в гетто страдали от дистрофии на почве недоедания, что неотвратимо сказывалось на их внешнем виде. Их кожа иссыхала, впадал живот, мышцы теряли тонус. К изумлению как врача, так и наблюдавшего за всем происходящим Краузера, молодой человек был в безупречной физической форме. При довольно высоком росте, его широкие плечи, узкая талия и в меру крепкие руки явно указывали на то, что он регулярно занимался спортом. Лицо юноши так же не могло не обращать на себя внимания. Аккуратный маленький нос, симметричные пухлые губы, умеренно выделяющиеся скулы и выразительные серо-зеленые глаза на фоне густой копны светлых волос, придавали его образу еще большую яркость. Совершенно нежная детская кожа свидетельствовала о его молодом возрасте.

Послушав грудь юноши, врач отложил фонендоскоп и приступил к заполнению карточки.

– Этого в «Канаду»… – Краузер тихо шепнул врачу на ухо, чтобы тот внес в карточку соответствующую пометку.

– Где ты выучил немецкий? – не сдержав любопытства, Карл обратился к молодому человеку, который все еще стоял перед врачом, держа в руках свою рубашку.

– Наш отец был преподавателем в Варшавском университете, – он указал на стоящего позади него брата.

– Где сейчас Ваши родители? – Карл сделал строгое выражение лица, при этом похлопывая себя концом трости по второй руке.

– Арестованы летом 40-го года. Дальнейшая судьба неизвестна, – парень грустно опустил глаза на стол, за которым врач суетливо раскладывал карточки в разные стопки.

– Проходи и стой там! – Краузер указал тростью на небольшое место, расположенное сбоку от прохода, по которому в сопровождении конвойных проходили заключенные, направлявшиеся по своему последнему маршруту.

Парень послушно отошел на указанное Карлом место, откуда стал наблюдать за тем, как врач приступил к осмотру его брата.

– Имя, фамилия, дата рождения?! – в этот раз врач обращался к его младшему брату, используя немецкий.

– Йозеф Лейман, тысяча девятьсот двадцать пятого года рождения.

Мальчик был на несколько дюймов ниже своего брата. И, хотя они имели очень большое сходство, во внешности младшего чего-то не хватало… какой-то детали, которой обладал брат.

Врач повернулся к Краузеру:

– Этого тоже в "Канаду"?

– Нет, этого не нужно, – спокойно ответил Карл.

– Жалобы на здоровье есть? – поинтересовался врач у мальчика, осматривая его из-под очков.

– Никак нет…

– Работать хочешь? – врач прищурил один глаз, наблюдая за реакцией парня.

– Хочу! – испуганно произнес мальчик, еще не до конца осознавая происходящее вокруг.

– Тогда в трудовую… – врач буркнул себе под нос и, с силой обмакнув печать в штемпельную подушку, с размахом опустил ее на личную карточку.

Стоявший возле доктора конвойный жестом указал Йозефу на колонну заключенных, за которой ему нужно было следовать. Испугавшись, что больше никогда не увидит брата, он замер, взглянув на Исаака, почувствовал, как к его горлу подступил ком. Впервые за долгое время его охватило тихое отчаяние, желание броситься к брату, но любое неповиновение солдатам СС могло стоить жизни как ему, так и его единственному близкому человеку, который остался у него на свете. Несколько секунд оба парня смотрели друг на друга, словно стараясь запомнить навсегда. Затем Исаак кивнул брату, дав понять, что ему следует подчиниться эсэсовцам – тот лишь обреченно посмотрел на дорогу, вдоль которой были выстроены вооруженные солдаты. Когда фигура Йозефа скрылась за спинами других, следовавших за ним узников, Краузер приказал одному из солдат найти и привести к нему начальника отряда «Канады». Исаак продолжал стоять на прежнем месте, лишь изредка поглядывая на офицера с черной тростью, не понимая, почему он был оставлен здесь, а не пошел вместе с остальными заключенными в сторону, где за рядами колючей проволоки виднелись бараки.