Андрей Озеров - Ангелы в аду

– Ульрих!!! Ну куда же ты ушел?! Тебя уже сам комендант велел найти! – послышался голос из-за спины. Он обернулся – со стороны поезда к нему быстрой походкой шел унтерштурмфюрер Карл Краузер.

Ульрих ничего не ответил, продолжив стоять на месте. Подойдя к нему, Краузер попросил у него сигарету и зажигалку. Хотя сам Ульрих курил довольно редко, при себе у него всегда имелась пачка самых лучших сигарет, которыми он охотно делился с сослуживцами. Вытащив из внутреннего кармана кителя сигареты и покрытую золотом зажигалку с изображением свастики, он передал их Карлу – тот закурил.

– Пойдем скорее обратно, там недолго осталось… – Карл указал пальцами с зажатой сигаретой в сторону поезда и черных силуэтов солдат, окружавших его.

Кивнув головой, Ульрих направился обратно на перрон.

– Где тебя носит, пока мы тут с ними разбираемся?! – крикнул ему комендант, стоя на том же месте, что и прежде с остальными офицерами.

– Я здесь, гер Хёсс! – ответил Ульрих, виновато улыбнувшись.

– До полной разгрузки состава, чтобы никуда не уходил! – сказал комендант, указав длинной тростью на вагоны.

– Слушаюсь, гер оберштурмбаннфюрер! – ответил Ульрих, выпрямив спину, что придало его словам некую торжественность, совершенно несоответствующую происходившему вокруг.

Рудольф Хесс был выходцем из религиозной католической семьи, но, несмотря на это, его отношение к церкви было весьма скептическим. В раннем возрасте он разочаровался, как в религиозных канонах, так и в искренности их последователей. Будучи убежденным, что лишь физическая сила является единственным и настоящим инструментом, способным подчинять себе волю народов, в шестнадцатилетнем возрасте он поступил на воинскую службу. С тех пор началась его военная карьера. За годы службы он участвовал в первой мировой войне, воевал на различных фронтах, был неоднократно ранен. К моменту представления его на должность коменданта лагеря, чувства жалости и сострадания полностью оставили его, словно вырванные с корнями зубы, которым уже никогда не суждено было вырасти. Разумеется, отношение к врагам Рейха у него было такое же, как и у всех немцев, фанатично причислявших себя к потомкам великих ариев и уверовавших в бессмертие своего фюрера и рожденного им режима.

Уже больше недели не было дождей, отчего даже ночь не приносила спасения от вездесущей августовской жары. В течение нескольких предыдущих дней Ульриху удавалось поспать не более 3 часов в сутки, что постепенно давало о себе знать. Вонь, доносившаяся из труб крематориев, запах железнодорожного дегтя, сигаретного дыма и грязных человеческих тел слились в единый смрад, который только усиливался летней жарой. Постепенно Ульрих почувствовал, что привычная ему ясность мыслей сменилась, какой-то внезапно появившейся рассеянностью, вместе с ней он ощутил накатывающуюся головную боль и тошноту. Некоторое время он продолжал стоять возле коменданта, надеясь, что это вскоре пройдет, однако, чем дольше он там находился, тем более ясно понимал, что ему становится все хуже.

– Гер оберштурмбаннфюрер, разрешите направиться в расположение?!– он обратился в пол голоса к коменданту, словно надеясь, что стоявшие рядом с ним офицеры этого не услышат.

– Что случилось, Ульрих?! – спросил Хёсс, приподняв брови.

– Что-то мне нехорошо! Сильно кружится голова… – он старался подобрать наиболее подходящие слова, чтобы описать свое состояние.

Коменданта мало это интересовало, поскольку все его мысли были связаны с грядущим приездом руководителя СС, в сравнении с чем вопрос самочувствия кого-то из его офицеров делался ничтожным.

– Конечно, разрешаю! Идите и лечитесь! Германии нужны здоровые войны! – комендант сделал акцент на последней фразе, подражая Геббельсу в его выступлениях. В действительности, ему хотелось поскорее снова вернуться в свои мысли, которые так нахально прервал Ульрих своим обращением.

– Благодарю! – Ульрих вскинул руку вверх, и, обойдя коменданта с его свитой, направился к Карлу, который стоял немного поодаль от них.

– Я совсем неважно себя чувствую. Тошнит и все плывет перед глазами… пойду немного отдохну, пока солнце еще не все здесь сожгло. У меня будет к тебе одна просьба… – Ульрих обратился к Краузеру.

– Конечно, друг мой, проси, что хочешь – ответил Карл и понимающе положил руку на плечо Ульриха.

– Выбери мне кого-нибудь из этих – Ульрих указал на толпу людей, стоявших перед медицинскими столами, – нужно, чтобы кто-то привел в порядок дом. Да и чистого белья уже почти не осталось… Только прошу тебя, без вшей и пейсов! – Ульрих слегка улыбнулся.