Нина Третьякова - Сложные люди

Гоши не было на кухне секунд 20, и свободный гражданин по имени Андрей так же вошел в комнату, подгоняемый любопытством. Так получилось, что он был не очень большим человечком и легко стал одним из тех, кто находился очень близко к Павлу. Люда уже ничего не могла поделать, и Гоша тоже. Но отец семейства был в сознании:

– Привет, отойди, дай людям закончить, – скомандовал отец, пусть и немного медленно.

Андрюша тут же отошел. Для него этот приказ стал подобен волшебной пилюле – он теперь знал, что делать – нужно отойти. В квартире было достаточно тихо – никто не паниковал, во всяком случае внешне. Андрей подумал, что такое случается, а у него-то и подавно нет опыта решения таких ситуаций. И когда мать сказала ему, что он может пойти погулять, потому что папе нужно отдохнуть, он попятился в коридор, надел обувь и вышел из квартиры. Казалось, он смирился и уже через несколько минут начал жить дальше. Но так ли это…

Медбратья объяснили Людмиле ситуацию, рассказали, что ей нужно делать дальше – и удалились. Задача была несложная: просто ухаживать, проводить в туалет и ванную, приглядывать, кормить и следить за тем, чтоб муж не забывал принимать лекарства.

А случилось, собственно, следующее: Паша работал в цехе помощником при сборке трактора, хоть не самого большого. Главный конструктор попросил подать ему нужную деталь, Павел наклонился, конструктор удачно установил деталь в двигатель, отошел и в следующую секунду, когда он уже вылез из-под капота, а Павел в меру своей любознательности продолжал наблюдать за каждым его движением, и в тот миг, как Паша также стал подниматься из-под капота, тот просто упал, угодив ему железной частью, которая служила креплением при сцеплении с нижней, точно в темечко. Крепление по форме напоминало якорь – тяжелый железный якорь. Но даже этого Павел вспомнить не мог. Проще говоря, в его черепе образовалась трещина – дальше была больница, перевязки, и вот он дома – вроде бы, все обошлось.

Такое могло случится с любой семьей, но случилось с этой. Павел был просто помощником, страховок и прочих вещей тогда не существовало, максимум, на что он мог рассчитывать, – двухмесячный отпуск «за счет заведения» и пионерский лагерь детям. Но и этого добиться не удалось, так как действия Павла были не совсем правомерными: ведь в его обязанности не входило засовывать голову между капотом и нижней частью трактора, а значит, он это сделал по своей собственной инициативе, что равно – не по протоколу. Таким образом, сам виноват – любопытной Варваре нос оторвали.

Не смешно.

Люда все понимала и надеялась на лучшее. Радовало только то, что мальчики уже не совсем маленькие и могли помогать. Вопреки предсказаниям медиков Павел со временем не окреп, более того, даже его вид не стал менее жалким, за две недели он очень потерял в весе, его одолевали головные боли и головокружения, из-за этого или еще из-за чего он не мог нормально питаться. Семья перестала на время улыбаться, только изредка, очень изредка…

Суд да дело, через три недели очень тихо Паша умер.

Люда видела, как он умирал, она вызвала скорую помощь. Мальчишки уже знали: когда мать вызывает скорую помощь, нужно идти спать или заниматься своими делами. Так и в тот раз. Конечно, Гоша видел последние вздохи отца, никто не плакал, не устраивал истерик – они просто приняли этот факт, по крайней мере, их поведение об этом говорило. Вокруг были санитары, но вся семья понимала – они сделали все, что могли, – и все просто сидели у кровати человека, который дышал в последний раз: они знали, что завтра он больше не сделает ни единого вдоха. Но молчали. Люда просто иногда говорила:

– Георгий, принеси папе воды.

И потом через время:

– Андрей, иди сюда, отец смотрит, – эти слова звучали уже несколько нежнее, так она хотела порадовать мужа, дав ему увидеть своего сына, и дать возможность сыну увидеть отца в сознании – но тот все чаще проваливался в вязкую массу туманного бреда.

Так же, как и тогда, когда они впервые встретились, эту пару нельзя было назвать страстными возлюбленными. Однако у них было кое-что другое: они стали близкими, между Павлом и Людой выросла по-настоящему родная связь, сотканная из опыта, прощения и терпения. Это был их путь – для них и не могло быть иного, никто не помышлял о другой жизни, не жалел о настоящем, другой жизни просто нет. Ее просто нет…

Мама Павла очень быстро организовала похороны. Погода стояла отличная, так и пела, так и окутывала ароматом жизни, так и рвала сердце овдовевшей Людмилы. Это скорбное мероприятие неожиданно оказалось масштабным, можно было подумать, что Павел и вся его семья Золотовых имели внушительный вес в обществе и в сердцах людей. Только на самом деле не последнюю роль сыграл тот факт, что Паша работал на двух работах в крупных предприятиях, хоть школу предприятием и не принято называть, плюс пришли коллеги Люды, приподъездные зрители жизненного спектакля и мамины наработки.