Бернард Корнуэлл - Высшая милость

Три года назад это было что-то неописуемо злое, ребяческий бунт против Бога. И до сих пор было так, но добавилось нечто большее. Она ни о чем не думала, по крайней мере, о чем невыносимо было думать, что приводило в ярость отца ещё больше, чем её обнажённость. Это был её дерзкий вызов Мэтью Слайту, но она понимала, что все это напрасно, что он все равно победит её.

Ей было двадцать, три месяца оставалось до её двадцать первого дня рождения, и она знала, что мысли отца повернулись, наконец, в сторону её будущего. Она видела, что он наблюдает за ней с тягостным смешанным чувством злости и отвращения. Этим дням, скользящим как прилизанная тусклая выдра в озере, должен наступить конец. Она слишком долго оставалась в девах, три или четыре года, слишком долго, в конечном итоге Мэтью Слайт начал думать о её будущем. Она боялась отца. Она старалась его любить, но это было трудно.

Она стояла на мелководье, и вода струилась возле неё, холодя волосами спину. Она провела руками по груди, стряхивая воду, по тонкой талии и почувствовала прикосновение солнца к коже. Она вытянула руки вверх и выгнулась всем телом, чувствуя радость свободы, тепло на коже, скольжение воды возле ног. Прыгнула рыба.

Рыба прыгнула ещё раз и ещё раз, но теперь она поняла, что это не рыба. Слишком часто. Её охватила паника. Она бросилась к краю озера, отчаянно вскарабкалась на берег, неловко схватила нижнюю юбку и платье. Стала натягивать их через мокрую голову, вниз, пересиливая липнущую к бедрам и голеням тяжелую негнущуюся материю. Все внутри сжалось от страха.

Снова раздался всплеск, ближе, но теперь она уже была в пристойном виде, хотя и растрепана. Вытащила влажные волосы из — под воротника, села и подобрала чулки.

— Дриада, лесная нимфа или наяда? — раздался из воды приятный голос, сдерживающий смех.

Она промолчала. Её всю трясло, влажные волосы загораживали глаза.

Он улыбнулся.

— Должно быть наяда, дух этой реки.

Она резко отбросила волосы назад, и увидела улыбающегося юношу, лицо его обрамляли непослушные темно — рыжие кудри. Он стоял в ручье, но странно наклонившись вперёд, руки по локоть в воде. Белая рубашка была расстегнута и заткнута в намокшие чёрные бриджи. Черное и белое, цвета строгой пуританской одежды, но она не поверила, что юноша был пуританином. Возможно, из-за тончайшей льняной рубашки или черного сатина, выглядывающего в разрезе бридж, или вероятно из-за его лица. Она решила, что из-за его лица . У него было четко очерченное, доброе лицо, полное смеха и счастья. Ей надо было бы испугаться, но вместо этого чувствовала, как ей хорошо при виде этого согнувшегося мокрого юноши. Она постаралась скрыть свой интерес, добавив в голос небрежности, к тому же была озадачена присутствием чужака.

— Ты что здесь делаешь?

— Ворую рыбу Слайта, а ты?

Он так радостно признался в браконьерстве, что она улыбнулась. Ей нравилось его лицо. Солнечные лучи, отражаясь от воды, расчёртили его необычным узором. Она заметила, что ни удочки, ни сети у него не было.

— Ты не ловишь рыбу.

— Ты называешь меня лжецом! — ухмыльнулся он. — Мы, Лазендеры, не лжем. По крайней мере, не часто.

Лазендер! Подходящее объяснение для этого уединенного места, где она бросала отцу вызов. Сэр Джордж Лазендер — член Парламента от северной части страны, крупный землевладелец, рыцарь, человек, о котором её отец отзывался с пренебрежением. Сэр Джордж Лазендер поддерживал Парламент в войне против короля, но Мэтью Слайт полагал, что его поддержка была вялой. Сэр Джордж, считал Мэтью Слайт, слишком осмотрительный для крупной битвы. А что ещё хуже, говорили, что сэр Джордж поддерживал епископов в протестантской церкви, хранил книгу общих молитв для их служб, и Мэтью Слайт полагал, что все это происки папистского дьявола.

Молодой, рыжий юноша неловко поклонился в ручье.

— Тоби Лазендер, наяда. Наследник Лазен Касл и вор рыб.

— Ты не воруешь рыбу!

Она обняла колени.

— Ворую!

В доказательство он перекинул вперёд висевшую у него за спиной сумку и показал ей полдюжины форели. Но для ловли рыбы у него ничего не было.

Она улыбнулась.

— Как?

Он рассказал. Выбрался на берег, улегся на траву в нескольких футах от неё и объяснил, как можно поймать рыбу голыми руками. Это, сказал он, дело времени. Вначале погружаешь руки по плечи в воду и держишь, пока они не охлаждаются до температуры воды. Затем, очень медленно двигаешься вверх по течению, держа руки в воде. Он пояснил, что форель — рыба ленивая, лежит на дне в густых водорослях и перемещается только, чтобы удержать своё положение против течения. Он сказал, что она могла бы подкрасться к водорослям и, двигаясь медленно как пушок, растопыренными пальцами почувствовать присутствие рыбы. Он усмехнулся ей.