Элизабет Бикон - Скандал в семействе Уинтерли

— Мне как-то трудно представить сурового мистера Картера льющим потоки слез, — ответила Ив и, вспомнив того упрямого загадочного джентльмена, вдруг осознала, как сильно изменился Кольм с их первой встречи, хотя мистер Картер был ей дорог так же, как ее обожаемый муж.

Узнав, что отец любил его и что покойный герцог обошелся с лордом Крисом почти так же плохо, как с ним, Кольм утратил свою пугающую самодостаточность, так долго заставлявшую его убеждать Ив, что он в ней не нуждается. Слава богу, она увидела под этой маской настоящего Кольма, и теперь он позволял себе не скрывать свои чувства и страсть. Теперь его золотисто-карие глаза горели огнем и даже хромота стала менее заметной. Ее Кольм выглядел более молодым и беззаботным. Так разве могла она чувствовать страх перед первой брачной ночью с этим стройным красивым мужчиной, который любил ее так сильно, что смог перешагнуть через прошлое и поверить в их счастливое будущее? Любой другой мужчина мог бы пугать ее, но только не Кольм, ее любовь и ее законный супруг.

— А что, если я храплю, Кольм? — вдруг спросила она, сама не зная, откуда вдруг взялась эта отвратительная мысль.

Он весело засмеялся, и до чего же хорош был этот звук. До сих пор Кольм так редко бывал легкомысленным, что Ив чуть не заплакала, вспомнив, как долго ему пришлось вести замкнутую, одинокую жизнь.

— Думаю, я научусь с этим мириться, — торжественно произнес Кольм. Он подошел ближе; его горящие глаза говорили, что он думает, как бы поскорее стянуть с нее одеяло. — Мне уже пришлось это делать на зимних квартирах или когда мы ночевали в палаточных лагерях. Ты представляешь, какой шум производит спящая армия? Нет? Так вот, мой первый сержант своим храпом заглушал артиллерию.

— Несчастная женщина его жена, — сказала Ив и, глядя на мужа, вспомнила, какое счастье, что он выжил.

— Да, была бы, если бы он остался жив.

— Бедняга. — Она не отвела взгляд и не стала делать вид, будто не знает, что война убивает и хороших, и плохих людей без разбора. Просто с ее мужем такого не случится, она не допустит.

— Да, — тихо ответил Кольм.

— Я хочу быть твоей любовницей каждый день, Кольм. Не какой-нибудь хрупкой дамой, которую ты посадишь в коробку с пометкой «жена» и будешь кормить сладостями и красивыми словами, — серьезно сказала Ив.

— Можно подумать, что я посмел бы, — ответил он с той кривой улыбкой, которая появлялась, когда он хотел защитить свои нежные чувства. — У нас все будет по-настоящему, Ивлин Хэнкорт, — добавил он, откинув одеяло так, что она и не заметила. Ему хотелось увидеть ту почти ничего не прикрывающую ночную рубашку, которую ей подарила герцогиня.

— Разве это возможно? — шепнула Ив, когда его взгляд жадно скользнул по соблазнительным контурам ее тела. Золотые искры в глазах Кольма так завораживали, что она забыла покраснеть.

— Знаешь, думаю, да, — ответил он, проведя пальцем по складкам прозрачной ткани, отчего по всему ее телу пробежал трепет желания. Его руки действовали уверенно и настойчиво, заботясь больше о ее удовольствиях, чем о своих.

— Еще, — попросила Ив с долгим вздохом, который замер, когда его пальцы затеяли нежную игру с теплыми податливыми изгибами ее тела под тонким шелком. Она совсем сбросила одеяло и прильнула к нему: губы к губам, тело к телу. — О, мой Кольм, — шепнула она. — Мой муж, — добавила она и снова коснулась его губ легким поцелуем. — Мой любовник.

— Любимая, — ответил он.

Теперь он поцеловал ее, и этот поцелуй был жарким и жадным. Ив ответила ему, готовая отдать все, что могла. Кольм обхватил ее набухшие груди и почувствовал, как напряглись соски, превратившись в плотные бутоны. Она выгнулась ему навстречу, ее веки отяжелели, губы раскрылись с чувственным стоном. А когда она встретилась с его горящим взглядом, обещавшим наслаждения, о которых она не могла и мечтать, все ее тело наполнилось огнем. Кольм наклонился, чтобы взять губами один из этих розовых бутонов, и ей показалось, что ее кости, растаяв, превратились в мед. Что-то близкое к боли, проснувшись внутри, начало стремительно расти. Ив тихо застонала.

Если бы Кольм так не дрожал от волнения и страсти, она могла бы почувствовать себя беззащитной, когда он смахнул с нее последний слой легкого, как шепот, шелка и Ив осталась совершенно голой. Она укоризненно взглянула на его изящную жилетку и бриджи. Этого хватило, чтобы он так быстро сбросил их, что Ив подумала, не обучают ли специально армейских офицеров одеваться и раздеваться с рекордной скоростью, прежде чем отправить их на войну. Но эта мысль, мелькнув у нее в голове, мгновенно исчезла, когда Ив увидела отметины, оставленные войной на его теле. Кольм был стройным и поджарым, как грейхаунд, и каждый нерв, каждый мускул его тела напрягся, словно у грейхаунда, преследующего свою добычу. Но, несмотря на это, ее любящий взгляд задержался на его изуродованном колене, потом скользнул вверх, к зажившей ране выше локтя, и, наконец, к самому страшному — широкой отметине совсем близко к сердцу.