Тереза Энн Фаулер - Порядочная женщина

– Помнишь, я присылала тебе газету «Право голоса для женщин»? Ее издательница вместе с Женским социально-политическим союзом [60] Женский социально-политический союз (ЖСПС) – организация, ведущая борьбу за предоставление женщинам избирательных прав в 1903–1917 годах, основательница – Эммелин Панкхерст. собрались завтра организовать в Гайд-парке «Митинг Монстров». Сегодня в «Таймс» написали, что митинг посетят сотни тысяч. Я тоже собиралась там выступить, но потом Оливер… В общем, я решила отказаться.

Альва не видела Консуэло уже два года – как раз с тех пор, как они с Мальборо разошлись. Они оба очень старались – у них родились два сына, дворец отремонтировали, их любили простые люди и высший свет Британии. Проблема заключалась в том, что, по мере того, как роль Мальборо становилась более значительной – сначала он занял должность генерального казначея, затем – заместителя министра по делам колоний, – он делался все более чопорным и напыщенным, в то время как Консуэло, которой окружающая церемонность казалась не более чем замысловатой игрой с переодеваниями, становилась все менее серьезной. Нет, она, конечно, серьезно относилась к своему статусу, связанным с ним обязанностям и собственному стремлению улучшить жизненные условия женщин из работающего класса и детей. Она продолжала выполнять все ритуалы придворной жизни, соблюдала обычаи и традиции. Просто для этого ей нужно было сохранять чувство юмора.

Отношение же Мальборо к происходящему начало казаться ей раздражающим. А ему отношение жены стало казаться слишком американским. Если верить слухам, оба искали «утешения» на стороне. Развод в их случае был делом немыслимым – для этого Мальборо пришлось бы доказать, что жена ему изменила, либо Консуэло – что муж ее покинул или подверг физическому насилию. А потому они решили разойтись на удобных для всех условиях. Прошлый раз Альва приезжала, чтобы поддержать Консуэло и помочь ей плыть против течения. В этот раз все было наоборот.

А течение… Течение сейчас было совершенно иным. Альва впервые в жизни чувствовала его мощь и безжалостность. Оно окружало ее со всех сторон, затягивало и не выпускало из своих цепких объятий. Это течение было черным, как беспомощная злоба и вероломная скорбь, сквозь нее не мог пробиться ни единый лучик света. То был мрак мавзолея.

– Мы обязательно должны попасть на этот митинг, – сказала Альва, помотав головой, чтобы разогнать дурные мысли. – Они могут найти для тебя время в расписании.

– Прошу тебя, даже не думай об этом.

– Но это поможет мне отвлечься. Мне нужно какое-то занятие.

Консуэло кивнула.

– Хорошо, тогда сходим. Я прослежу, чтобы нам оставили зарезервированные места. Эммелин Панкхерст будет…

Альва постучала в стекло, отделявшее их от шофера.

– Остановитесь!

– Прямо здесь? – удивилась Консуэло.

– Пешком мы дойдем быстрее. – Альва потянулась к ручке двери.

– Мама, погоди. Я бы с удовольствием прошлась, но… Быстрее добраться не получится. Меня здесь все знают и будут останавливать на каждом шагу.

Альва откинулась на сиденье, посмотрела на туфли дочери – голубые шелковые лодочки с серебряными пряжками – и признала:

– Да и обута ты не для прогулок. – Она снова постучала в окошко и крикнула: – Едем дальше!

– Скажи, – поинтересовалась она у дочери, когда машина продолжила свой черепаший ход, – тебе никогда не хотелось все изменить? Если бы тебе дали такую возможность, ты бы выбрала другую жизнь?

– Нет, ни за что.

– Ты даже не задумалась!

– Потому что я много думала об этом. Знаю, когда-то я вела себя так, словно ты разрушила все, что имело для меня значение, тогда я не кривила душой – моему неискушенному взгляду мистер Резерфорд действительно казался галантным кавалером и удивительным человеком. Я верила, что влюблена в него. Но когда я стала герцогиней Мальборо, передо мной открылся новый мир. Мне очень нравится заниматься общественными делами, особенно проблемами детей и женщин. Поэтому я бы не стала ничего менять – кроме характера Мальборо. Не будь он таким педантом… – Консуэло рассмеялась: – Обожаю это слово. «Педант». Замечательное слово.

– Мы с тобой – удивительные создания, – заметила Альва. – Две независимые женщины, умудренные жизненным опытом.

В воскресенье Альву разбудила настойчивая песенка крапивника за окном спальни. Небо только начинало светлеть, но она знала – уснуть ей уже не удастся. Последнее время Альве не удавалось поспать больше нескольких часов за ночь – достаточно для того, чтобы не падать с ног от усталости, но недостаточно, чтобы отдохнуть по-настоящему. Как только она просыпалась, в ее мыслях начинали возникать образы из прошлого, и сон уходил, не в состоянии побороть воспоминания.