Энн Оливер - Огненная женщина

Гороскоп предвещал удачный день. Исчезли последние сомнения. Абигейл Сеймур еще раз внимательно просмотрела рекламный проспект.

Особняк, весьма красноречиво называющийся «Козерог», полностью соответствовал ее представлениям об идеальном доме. Она дотошно изучила облик строения и его технические характеристики, от нижней ступеньки крыльца до конька крыши. Подкупающее название особняка довершало безукоризненную картинку.

Именно таким она и представляла классический образец жилой архитектуры Квинсленда. Дом стоял на возвышенности, за невысокой ажурной оградой, овеваемый с четырех сторон ветрами, открытый восторженным взглядам. Дерево ценных пород в отделке, элегантная каменная кладка стен, широкие лестничные пролеты внутри дома, веранда по всему периметру снаружи, изящное крыльцо, смелый абрис крыши… Создавалось ощущение, что от глаз скрыто еще много приятных сюрпризов. И счастлив тот, кто обладает таким сокровищем, пусть даже по договору аренды, благословен живущий в нем, пусть даже временно.

Лишь поглядев на красочную фотографию, Эбби уже ощутила морской бриз, услышала шепот сочной листвы тропических растений, вдохнула магический аромат ярких цветов… Мысленно она уже стояла на веранде и вглядывалась в тонкую полоску берега. Еще пара кварталов — и она воочию удостоверится в том, что совершила, пожалуй, самую выгодную в своей жизни сделку…

А затем появилась озадаченность. Туда ли она попала?

Следом — недоумение. Попала именно туда. Об этом свидетельствовала вывеска — «Козерог». Но в каком виде была эта самая вывеска! Покосившаяся, с выцветшей и местами облупившейся краской…

Тут же Эбби охватило негодование. Первым желанием было сию же минуту жестко выяснить отношения с агентом по недвижимости.

А потом проклюнулась надежда. Быть может, это банальное недоразумение, которое разрешится самым благоприятным образом?

Отчаяние — вот что испытала Эбби следом. Не было никакого недоразумения. Это тот же самый дом, что и на рекламной фотографии. Вот только его лучшие времена, зафиксированные фотообъективом, увы, давно уже позади.

Разочарование было очень сильным. Ну что ж, это ее ошибка. Это она, Абигейл, а не кто-то другой, поддалась на устные уверения, слишком занятая, чтобы лично удостовериться, слишком понадеявшаяся на свою интуицию, очарованная обольстительным видом на фотографии.

Единственное, что оказалось правдой, — это густые темно-зеленые тропические растения, заполонившие все вокруг, и сильный ветер.

Эбби посмотрела на распечатку электронного сообщения. На это время назначена ее встреча с агентом. Ошибки быть не могло. Однако дурное предчувствие, гораздо больше похожее на уверенность, пронзило молодую женщину.

Она мысленно свела все воедино. Чудесный дом на рекламной фотографии, Золотой берег Квинсленда — с этим райским уголком земли она сопрягала свои надежды начать новое дело в новом месте. Такой дом в ее представлении должен был вдохновлять, дарить наслаждение от жизни, являться атрибутом престижа, что немаловажно.

Спокойствие, Эбби! Спокойствие! — безгласно призвала она импульсивную часть своей натуры, а вслух выругалась, вложив в пару слов весь свой гнев и боль разочарования:

— Какого черта!

Но этот единственный ее возглас поглотил визгливый рокот дрели.

Эбби сосредоточилась. Со всей свойственной ей деловитостью она ринулась в сторону особняка и ступила на отчаянно скрипевшие доски крыльца.

Женщина взялась за дверную ручку, и та тут же поддалась. Оказавшись в доме, она уже с полной уверенностью могла утверждать, что дрель шумит в его стенах, где-то наверху.

Половицы в доме скрипели с той же безнадежностью, что и ступеньки парадного входа.

Унылая мина на лице Абигейл сменилась выражением спокойной задумчивости. Она огляделась. Судя по всему, в доме велись работы, и это несколько обнадеживало. Хотя по тому, что она сейчас видела перед собой, надеяться на скорое исправление аварийной ситуации не имело никакого смысла.

Эбби нервно теребила папку с договором аренды, подписанным, заверенным нотариально, вступающим в силу с завтрашнего дня.

Запустение и ветхость окружающей обстановки удручали. Обои в холле напоминали подвергшиеся разрушительному действию времени и всех стихий древние свитки, потому что несколько полос, частично отклеившихся, свисали с потолка, обнажая серую, выщербленную штукатурку, а на уцелевших полосах помимо поблекшего рисунка ярко выделялись причудливые и хаотичные узоры подтеков цвета ржавчины.