Марита Мовина-Майорова - …или – Исповедь порядочной женщины. Любовные приключения её Прозерпины. Повесть

Редактор Б. Майоров

Иллюстратор М. Мовина-Майорова

Дизайнер обложки Рисунок для обложки выполнен автором повести – Маритой Мовиной-Майоровой

© Марита Мовина-Майорова, 2021

© М. Мовина-Майорова, иллюстрации, 2021

© Рисунок для обложки выполнен автором повести – Маритой Мовиной-Майоровой, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-4498-3079-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Каким он был?

Я помню его только по фотографии.

Маслянистые жгучие глаза. Зализанные тёмные волосы. Лоб с небольшими залысинами. Лицо, скорее, треугольной формы, чем овальное. Нос, скорее, длинный, чем короткий. Рот. Полные, твердо очерченные губы. Сильный чувственный мужчина. И глаза. Да, глаза. Блестящие. Маслянистые. Даже на старой черно-белой фотографии эти глаза мерцают яркой своей маслянистостью и говорят о похоти своего владельца.

Меня и сейчас начинает трясти, как только в памяти возникает его лицо с фотографии. Анатолий.

Я начинаю кутаться в огромный шерстяной платок, подаренный мне моей мамочкой на моё двадцатилетие. Бегу заваривать крепкий чай. Наливаю его в кружку и стараюсь согреть руки, обхватив её горячее «тело» ладонями.

Как будто не понимаю, что трясучка начинается от…

Нет! Я ничего такого не помню. Чего-нибудь такого, непристойного, с его стороны.

Хотя… Не знаю. Было, наверное, что-то. С чего бы я, пятилетняя, так влюбилась во взрослого мужчину тридцати лет, что, как говорили мне мои родители, не хотела садиться кушать, пока Анатолий ни приходил и ни садился рядом со мной за стол. Или ни брал меня на колени

Не знаю… Родители что, не понимали, что здесь что-то не так? Говорят, я просто с ума сходила по нему.

Странно, конечно. У меня самой никаких воспоминаний о нём не осталось.

Иногда я думаю, что родители мои, мамочка и папочка, всё-таки догадались о некоторых вещах. И спровадили Анатолия из нашего города. Потому что, сколько ни просила я мамочку рассказать мне об этом Анатолии, ничего в ответ вразумительного не получила. Кроме того, что был он культмассовиком в нашем городе, что была у него молодая жена, и что задержался он в нашем города недолго.

Почему? Тут мамочка начинала отводить глаза и разводить руками. Как будто не мой папочка был начальником у Анатолия. И не он спровадил того из нашего города.

А может, у моей мамочки что-то такое было с этим пройдохой Анатолием?

Не знаю, не знаю…

Попытаться вспомнить, что ли, ещё раз?

«…Я лежу в кровати. Болею. Дома нет никого.

У меня жар. Горло болит. Разметалась я в постели и в какой-то полудрёме слышу вдруг, шаги за стенкой, на кухне.

Нет сил открыть глаза. Нет сил пошевелиться. Мамочка, наверное. Вот она сейчас войдёт ко мне в комнату, подойдёт к кровати, наклонится ко мне и погладит по лицу рукой. Потрогает лоб. Она думает, что я сплю. Пусть думает.

Я слышу, как… кто-то… входит в мою комнату. Не мамочка. Останавливается в дверях. Стоит. Слышу, как дышит, сдерживая дыхание.

Кто? Нет сил открыть глаза.

Снова шаги. К моей кровати.

Мне уже страшно. Боюсь открыть глаза. Сердечко начинает стучать громко-громко! Сейчас этот кто-то его услышит!

«Не спишь?» Вкрадчивый шёпот.

Я узнаю его. Теперь я знаю, кто это. Но почему мне всё-таки так страшно? Почему боюсь открыть глаза? Ведь это дядя Толя».

***

«– Девочка моя, ты уже не боишься своего дядю Толика? Вот и умница, моя малышка».

Он снова пришёл, когда никого нет дома. Ведь мне скучно одной целыми днями в постели лежать.

И он ещё принёс мне яблоки. Вкусные.

Я болею. У меня всё ещё ангина. У меня температура».