Марита Мовина-Майорова - …или – Исповедь порядочной женщины. Любовные приключения её Прозерпины. Повесть

***

«…На этот раз, когда слышу тихий шум открывающейся входной двери, я уже знаю, кто идёт ко мне.

Я уже жду.

Вот он подходит к двери в мою комнату. Дверь открывается почти бесшумно. На пороге возникает дядя Толик.

Сердечко моё бьётся учащённо: я не ошиблась – это он.

Он стоит в дверях и ласково улыбается.

– Хочешь получить то, что было в прошлый раз?

Почему он не подходит?

– Иди ко мне…

Он наклоняется ко мне, подсовывает свои руки мне под спину, берёт под мышки и поднимает на кроватке.

Теперь его лицо вровень с моим.

Ох, уж эти его глаза! В них и ласка! И доброта! Жёсткость. Все вместе. Они ласкают меня, успокаивают… Они заставляют верить.

Я почти забываю, что немного всё-таки боюсь его.

Голос его тихий, нежный. Таинственный. Он гладит меня по голове, чуть отстраняется.

Я смотрю на дядю Толю. Он улыбается. Глядит на меня. Его взгляд снова пугает меня.

Мне плохо. Мне хорошо.

Тело лёгкое-лёгкое.

У меня снова, кажется, жар».

…Я открываю глаза. В комнате никого нет…

Больше дядя Толя не приходил. И я его больше никогда не видела.

Вскоре я выздоровела. И всё ждала своего дядю Толика».

***

А он не приходил. Он не приходил ни к нам домой, ни в столовую, где я обедала вместе с мамочкой и папочкой. Вначале я не хотела даже садиться есть без него. Я устраивала истерики родителям.

Несколько дней я не притрагивалась к еде.

Потом я вдруг поняла, что он больше не придёт.

Потом я смирилась с тем, что он не придёт.

Я начала снова есть. А потом, кажется, и совсем забыла о дяде Толике.

Только мне начали сниться какие-то странные сны, в которых я была не я, а то точка в пространстве, то мизинец от руки, то бегунок внутри какой-то цилиндрической закрытой сферы, то вообще ничего и никого не видела, но знала, что я там есть. И в этих снах, когда я видела себя точкой, мизинцем, бегунком или просто осознавала своё присутствие в этом сне, мне всегда было и страшно, и интересно одновременно. И всегда щекотало и ныло где-то глубоко внутри.

Мне долго снились такие сны.

Не знаю… Может, я вообще всё это выдумала.

Только почему-то, когда я в мыслях своих вижу старую черно-белую фотографию дяди Толи, улыбающегося своей сальной улыбкой и мерцающего масляными глазами, меня начинает бить озноб.

И я испытываю…»

– Ну, после такого рассказа, трудно остаться девственницей!

Таисия, моя новая подруга, потрясающе красивая молодая женщина, лукаво улыбаясь, смотрит на меня.

Мы рассмеялись.

– Да. Знаешь, трудно-не трудно…

Я мечтательно вздохнула. Всё-таки был он, этот… Анатолий. Я всегда это знала.

Таисия смотрит на меня.

Мы познакомились на одном из семинаров у Дыбова. Смешно сейчас вспоминать об этом. С какой серьёзностью мы отдавались этим семинарам! Но дело прошлое: эти семинары повлияли на всех, кто в них участвовал. Атмосфера откровенности. И всё у всех крутилось вокруг секса. Все проблемы – всё вокруг секса. Поневоле начинало вериться, что секс – в основе всего.

Были там и занятия, которые могли бы шокировать постороннего. Только посторонних там не было. Все, кто участвовал в семинарах, долго и упорно пытались сами справиться со своими неразрешимыми на их взгляд проблемами. Терять нам всем уже было нечего. Или докопаться до своей истины, или… А всё упиралось в секс. У всех. Потому и раздевания там были. И откровенные разговоры. И обнаружение себя личностью другого пола. И двумя личностями сразу. И… много ещё чего.

Я не относилась так уж серьёзно к этим занятиям. Хотя прошла их все. И сертификат даже получила. Почему бы не попробовать себя ещё и в этом?

К тому времени я уже разрешила большинство своих внутренних проблем. Я поняла уже, что пойду каким-то своим путём дальше. Это было не болтание по жизни, а целенаправленное движение вперёд. Но по спирали.

Я увидела это. И поняла, что это и есть мой путь. По спирали – вверх. А не прямо по прямой. Видимо, слишком много долгов в прошлом накопилось у меня, чтобы позволено было мне идти по прямой: пока крутилась спираль моей жизни, я успевала сбросить с себя часть пыли прошлых лет.

Это был процесс встряски и очищения одновременно.