Петра Шир - Пламя и шелк [litres]

А вот охота за предателем и тесное переплетение действия романа с захватом и грабежом города – это уже полностью мой вымысел.

То, что Райнбах, относительно небольшой и малозначительный город, попал в учебники истории, связано, скорее всего, с тем, что голландцы вели себя там с особенной грубостью и жестокостью. По разным источникам, во время насильственного захвата города погибли 25 граждан города и 23 крестьянина из прилегающих сел, а также неизвестное количество солдат Куркельнского полка. Всего лишь 20 из 150 домов уцелели после пожара.

Бонн вскоре после этого также был осажден, обстрелян, а 12 ноября 1673 года и этот город капитулировал..

Наблюдая за результатами захватнического похода Вильгельма III Оранского, ни архиепископу Мюнстера, ни курфюрсту Кельна не оставалось ничего другого, как вступить в мирные переговоры. В 1674 году оба с небольшим перерывом во времени заключили мирный договор с Нидерландами. Тем самым Франция лишилась двух своих важных союзников и, как следствие, путей подвоза армейского обеспечения, которые проходили по Рейну, что спустя некоторое время заставило Людовика XIV снова отступить.

Два мирных договора (Неймеген, 1678, и Сен-Жермен, 1679) привели к окончанию этой распространившейся на многие европейские страны войны.

Как вы, мои дорогие читательницы и читатели, уже заметили (в случае, если вы читаете эпилог после прочтения романа), реальные вооруженные конфликты играют в моей истории, скорее, подчиненную роль. Напротив, я рассказываю в романе о жителях Райнбаха (точнее, об избранных жителях), размышляю, как могла бы сложиться их жизнь в те непростые времена. При этом для меня было важно показать, что жизнь с ее взлетами и падениями, семья, друзья, любовь, да и древние законы, традиции и обычаи существовали всегда и часто влияли на жизнь намного сильнее каких-либо событий с политической подоплекой. Даже во времена таких катаклизмов, как описанные в романе затронувшие Райнбах массовые беды и страдания, людей куда меньше волновала их принадлежность к тем или иным военным союзам, чем собственное выживание и судьба своего, хоть и управляемого извне, но любимого ими города. Это красноречиво характеризует их, скажем так, маленький мирок, в котором они полноценно жили, любили и страдали, стремясь построить и сохранить для себя и своих семей достойную жизнь.

Мой роман, как вы уже успели заметить, – это, в первую очередь, история любви и взросления, история решений, которые не всегда легко принимать, если на сердце неспокойно. Эта история не подтверждена документально и совсем не такая, какой описал ее Вюллер в своей версии «Голландцы в Райнбахе». Тем не менее она, или очень на нее похожая, вполне могла бы произойти в те дни в Райнбахе.

Возможно, вас потрясла «история треугольника» между Мадлен, Петером и Лукасом как минимум в том или ином эпизоде. Может быть, вы снова и снова спрашивали себя, как бы поступили на месте того или иного персонажа. Это не типичная история о добре и зле, когда добро побеждает, а зло остается ни с чем. Границы во многих местах размыты, конкуренты часто действуют сообща и учатся слышать и уважать друг друга, потому как в конце дней только сердце решает, чего оно хочет.

Петра Шир, июнь 2018 года

Что происходило с девушками и юными дамами, которых не выбрали холостяки во время торгов на майских празднествах? Они переходили в кладовку Knuwel или в Knubbel (уничижительно о помещении для хлама), в иных местах эти помещения назывались еще Rummel, Rommel или R..oz, за порядок в которых отвечал специально назначенный братством холостяков страж. Он или выставлял по своей инициативе девушек еще раз на торги, что, предположительно, не во всех случаях заканчивалось выкупом девушки, или же имел право выбрать из этих отвергнутых свою майскую девушку (Lehen). Существовала также возможность, что страж выходил в люди со всеми оставшимися девушками по очереди. В разных населенных пунктах это могло происходить по-разному.

Девушки, которые оказывались в Knuwel, были, по понятным причинам, не очень счастливы, ведь их считали либо малопривлекательными старыми девами, либо девушками с дурной славой. Чтобы отомстить своим более удачливым «сестрам», они нередко пытались доставить неприятности молодым мужчинам, имевшими обязательства перед выбранными ими майскими девушками, распространяя о них неправдивые слухи или даже обвинения, с тем чтобы настроить против них братство холостяков, строго наказывавшее молодых людей за несоблюдение правил братства.