Джуд Деверо: Преображение (Медовый месяц)

Это была мечта о некоем Уэсли Стэнфорде. Когда Лиа была еще девочкой, мистер Стэнфорд пришел в их халупу, задал ей несколько вопросов и в благодарность за помощь поцеловал ее в щеку и дал золотую монету — двадцать долларов. Когда Лиа рассказывала Бесс об этом событии, глаза ее сияли. Бесс тут же решила потратить деньги на новые платья, но Лиа взбесилась и стала кричать, что монету она получила от своего Уэсли и что любит его, а он ее, и когда она вырастет, то выйдет за него замуж.

В то время Бесс думала только об этой спрятанной где-то блестящей золотой монете, так и не истраченной и потерявшей всю свою ценность. Она жалела, что Уэсли не подарил Лие букет цветов. Она пыталась выбросить из головы мысль о монете, но временами замечала, как Лиа, запряженная в плуг, замирала и вперялась в пространство.

— О чем ты думаешь? — спрашивала Бесс, и Лиа отвечала:

— О нем.

Бесс со стоном отворачивалась. Не было нужды спрашивать, кто это — «он».

Спустя долгие годы Бесс решила, что больше не будет терпеть злобный нрав отца и надрываться на земле, поэтому ушла с фермы и подрядилась буфетчицей в таверне на другом берегу реки. Илия Симмонс проклял старшую дочь и запретил ей бывать на ферме и видеться с младшими братьями и сестрами. Но за последние два года Лие несколько раз удавалось украдкой навестить свою сестру и взять одежду, которую Бесс собирала для нее. Горожанам хотелось помочь нуждавшейся семье Симмонс, но Илия не разрешал детям принимать бесплатную помощь.

Придя в таверну в первый раз, Лиа стала расспрашивать об Уэсли Стэнфорде. В то время Бесс была в восторге от того, что познакомилась со всеми богатыми владельцами плантаций, а богаче всех из них были Уэсли и его брат Тревис. Целых полчаса Бесс рассказывала о том, как красив Уэс, какой он учтивый, как часто бывает в таверне и как счастлива будет Лиа, когда они поженятся. Для Бесс это было грезой, скрашивающей холодные зимние вечера, и она думала, что Лиа воспринимает ее рассказы так же. Но как-то раз, несколько месяцев назад, Бесс со смехом поведала Лии, что Уэс обручился с юной красавицей леди Кимберли Шоу.

— Кого теперь ты будешь любить? — рассмеялась Бесс, но внезапно заметила, как лицо Лии побледнело. Под синяками и грязью видно было, как кровь отхлынула у нее от лица.

— Лиа! Ты же не можешь мечтать о Уэсли всерьез. Он богат, очень богат, и ему в гостиной не нужна такая… скажем, «леди» вроде меня и такая бедная грязнуха, как ты. А эта мисс Шоу — девушка его круга.

Лиа молча встала и направилась к двери. Бесс схватила ее за руку.

— Это же была только мечта. Неужто ты не понимаешь? — Она помолчала. — А вот третий садовник Уэсли, может быть, и заинтересовался бы женщиной с… с нашего берега.

Лиа ничего не ответила и, побледнев, вышла из таверны. Придя в следующий раз, она держалась так, будто ничего не знала о том, что Уэсли Стэнфорд обручен. Она еще истовей расспрашивала Бесс о Уэсли. Но теперь Бесс не хотелось распространяться на эту тему и все же еще раз напомнила сестре о его намерении жениться. Лиа посмотрела на сестру так холодно, что Бесс отвела глаза в сторону. Несмотря на кажущуюся хрупкость и беспомощность, Лиа временами проявляла удивительную твердость и упорство. С тех пор Бесс решила с ней не спорить, и каждый раз, когда сестра навещала ее, она безразличным тоном рассказывала о том, как Уэс в последний раз появился в таверне. Она так и не сказала, что он начал чаще бывать здесь, потому что таверна стояла на пути от его дома к плантации Шоу.

Сейчас Лиа откинулась на спинку стула, сунула руку в штопаный-перештопаный карман платья и сжала в кулаке золотую монету, полученную от Уэсли много лет назад. За эти годы она так часто вертела ее в руках, что монета стала совершенно гладкой. Много раз по ночам, когда она не могла заснуть после отцовских побоев, Лиа садилась на соломенный матрац, гладила монету и вспоминала каждое мгновение своей встречи с Уэсли Стэнфордом. Он поцеловал ее в щеку, а за всю жизнь, насколько она помнила, это был единственный случай, когда ее поцеловали. Иногда из рассказов Бесс можно было заключить, будто он себя считает чуть ли не Богом, верит, что лучше всех остальных людей на земле, но Лиа-то знала, каким он может быть добрым. Он мог поцеловать тощенькую маленькую замарашку, увиденную впервые в жизни, и щедро вознаградить ее. Тщеславные и заносчивые мужчины так не поступали. Бесс не понимала его так хорошо, как понимала Лиа. Настанет день, думала Лиа, и она опять встретит Уэсли, он увидит в ее глазах любовь и…