Сьюзан Дэвис - Невеста мастера

Констанс из-под неровной челки бросила на него взгляд, полный мгновенно возникшей антипатии.

— Вы тоже Латэм… Неужели?

Роджер поглядел на нее так, как если бы неожиданно заговорил стул или сапог.

— Ты, недомерок! — Я Роджер Латэм, хотя тебе-то не все равно?

— Да, прежде чем прыгнуть на эту веточку фамильного древа, дважды подумаешь, должна сказать, — несколько высокопарно произнесла Констанс; ей послышалось, что со стороны мужчины, стоявшего рядом, раздался какой-то звук, похожий на сдавленный смешок, но когда она бросила на Лока подозрительный взгляд, его лицо ровно ничего не выражало.

— Женщина! — бросил Алекс, резко и нетерпеливо, — если у вас есть что сказать, давайте, выкладывайте. Моему пищеварению противопоказано здесь надолго задерживаться.

Констанс оглядела его, ища что-нибудь знакомое в морщинистом лице и пронизывающих карих глазах.

— Так значит, вы — Александр Латэм?

— Я.

Она глубоко вздохнула:

— Я — Констанс Лилио Латэм. Джеймс Латэм был моим отцом.

Взгляд Алекса стал холодным и жестким, как мраморные плиты у него под ногами.

— Это невозможно!

Констанс вызывающе вздернула подбородок, но ее голос был мягкий и мелодичный, в нем была музыка и аромат далеких южных островов.

— Может быть, невероятно, но почему же невозможно? Нет, дедушка. Хотя народ моей матери когда-то поклонялся богине огня, Пеле, кровь Латэмов горит во мне так же ярко, как и в вас.

— Нет, нет! — Алекс потряс своей седой головой. Удивленное выражение на лице Роджера свидетельствовало о том, что он еще не вполне разобрался в ситуации.

— Но… — начала было Констанс.

— Тихо! — рявкнул Алекс. Он перевел взгляд на Лока. — Я понимаю, что твой отец мог затаить злобу против старого партнера, но дойти до таких вещей, Мак-Кин? Ты на что надеешься? Неужели ты так влип, что думаешь поправить свои делишки этой суммой, которую я обещал за известие о моем сыне?

— Думай, что хочешь, — сердито отрезал Лок. — Ты знаешь, такие махинации не по мне — ни чести, ни славы. Я тебя вскрою по-своему и в свое время. А пока мое дело — доставить пассажира к месту назначения. Кто она такая — не мое дело!

— Твой отец меня ненавидел, и это, парень, настолько отравило тебя, что ты теперь пытаешься мне так отомстить. Это подло. Я двадцать пять лет все на что-то надеялся, но теперь-то я знаю — мой сын мертв. — В голосе Алекса слышалось глубокое презрение.

— Это верно. — В разговор мягко вмешалась Констанс. — Когда мне было десять лет, у нас была эпидемия лихорадки. Отец меня выхаживал и заразился, умер, когда я сама была без памяти. Пастор на той сахарной плантации, где мой отец помогал нести слово Божье, сказал, что пути Господни неисповедимы…

— Вранье! Мой сын погиб в море!

Констанс покачала головой: он похоронен в поселке миссионеров, там, в Лахайне…

— Это можно ведь и проверить, — сухо заметил Лок. — Или боитесь правды?

— Вон! — шкиперская бородка под мощной челюстью задрожала. — И забирай эту самозванку! Роджер, проследи!

— Сейчас, сейчас, дядюшка! — Роджер суетливо сделал шаг вперед.

— Вы расшумелись что-то, прямо как дети. — Голос Констанс прозвучал упреком. Откуда-то из-под свитера она вытащила отливающий серебром овальный предмет на довольно изящной цепочке. — Вот эта штучка вас, наверное, помирит.

Алекс замер, потом порывисто схватился за медальон, который она протянула ему. Теперь уже в его голосе не было уверенности, а только тяжесть и горечь прожитых лет:

— Где ты это взяла? Констанс пожала плечами:

— Он у меня всегда был. Открой. Там два портрета.

— Я знаю, что внутри…

— Дядя Алекс! — протестующе вмешался Роджер, глянув с отвращением сперва на Констанс, потом на Лока, лицо которого, впрочем, тоже не выражало особого восторга:

— Ведь ты же не…

— Помолчи! — дрожащими пальцами Алекс открыл медальон и, тяжело дыша, взглянул на миниатюрные изображения внутри.

Констанс вновь внимательно оглядела высокого джентльмена.

— Мой отец вроде как не похож на вас.

— Нет, — пробормотал Алекс, дотрагиваясь до изображения на одной из крышек-половинок. — Джеймс был копией матери. И сердце такое же мягкое — как у Рашели. Это ее вещь. Она его отдала Джеймсу, когда умирала; она хотела, чтобы он потом передал его своей будущей жене.

— Он так и сделал, а когда моя мать умерла, он перешел ко мне. Я его всегда ношу. — Констанс обратила взор на предмет, который все еще был в руках у престарелого джентльмена; теперь она чувствовала, что что-то уже прочно связывает их, не только цепочка, на которой висел медальон.