Хизер Кэлмен - Завтрашние мечты

А если Сет действительно это произнес? Что, если чудовищность происходящего дошла до него и ему хватило разума осознать, чего может стоить это проявление дикой ревности? Может, его шепот был попыткой загладить образовавшуюся между ними трещину?

Разум говорил, что ей все послышалось, а оскорбленная гордость требовала сдержать порыв минутной слабости и не впускать в свое сердце надежду. Он нанес ей столько оскорблений, и если у нее осталась хоть капля самоуважения, то она должна открыть дверь и вышвырнуть его вон.

Но в глубине сердца Пенелопа отказывалась признавать, что нелепый случай так легко разрушил их любовь. Может, их чувство еще достаточно сильно, чтобы выдержать такое испытание?

Надеясь, но не веря до конца, что Сет так же, как и она, стремится к примирению, Пенелопа украдкой посмотрела на его отражение в круглом зеркале. Он стоял возле двери и смотрел на нее.

У нее перехватило дыхание, когда их отраженные в зеркале взгляды встретились. В его глазах стояла жгучая боль, и она могла поклясться, что в тот момент заметила промелькнувшую в них тень сожаления.

Но и боль, и сожаление исчезли так же быстро, как и появились, уступив место безразличию, заставив ее убедиться, что все это ей показалось.

Горькое разочарование охватило Пенелопу: она поняла, что, несмотря на грубые и жестокие слова, которые он говорил в этот вечер, она продолжает любить Сета Тайлера.

Она ненавидела себя за такую слабость, но еще больше ненавидела Сета, который обладал силой, вызывавшей в ней эти чувства. Пенелопа в ярости схватила первую попавшуюся под руку вещь и запустила в него. Странно, но она ощутила лишь душевную боль вместо удовлетворения, которого ожидала, услышав, как он вскрикнул, когда расческа с серебряной ручкой ударила его в грудь.

Не в силах больше выносить его присутствие и ту бурю чувств, которую он в ней вызывал, она закричала:

— Убирайся вон! Сейчас же! Пока я не вышвырнула тебя как мразь!

Не проронив ни слова, он повернулся и вышел. Когда дверь за ним закрылась, Пенелопа разрыдалась.

Пенелопа чувствовала себя очень скверно, не только душевно, но и физически. У нее ныла спина, словно ее пытали, а желудок болел от неослабевающей рвоты.

После беглого осмотра вчера вечером доктор Гудвин, которого привез режиссер после ее обморока, настоятельно попросил ее прийти утром к нему на прием. Хотя его голос был веселым, а улыбка ободряющей, он избегал ответов на вопросы относительно ее состояния, пояснив, что должен провести более тщательное обследование, прежде чем поставить окончательный диагноз.

Но ее невозможно провести. Пенелопа слышала, что под видимым спокойствием в его голосе сквозила озабоченность.

Сейчас, сидя в его уютном кабинете и дожидаясь результатов обследования, Пенелопа думала, что она, наверное, умрет. Разве можно так плохо чувствовать себя, если не стоишь одной ногой в могиле?

Она нервно теребила лежавшую на коленях бисерную сумочку, размышляя об ужасной перспективе. Девушка непроизвольно всхлипнула. Да, все дело в этом. Она должна умереть. Доктор Гудвин, вероятно, заподозрил это прошлым вечером и теперь просто тянет время, подыскивая тактичный способ сказать ей об этом.

Снова всхлипнув, Пенелопа начала растирать рукой болевшую поясницу. Одновременно она попыталась представить себе, как Сет отреагирует на известие о ее смерти.

Он обязательно узнает об этом, даже если они никогда больше не встретятся в тот короткий промежуток жизни, который ей отпущен. Ведь ее старший брат, Джейк, был лучшим другом Сета и деловым партнером.

Тихо вздохнув, она отняла руку от поясницы. Интересно, будет ли бессердечный и жестокий мистер Тайлер переживать, когда она умрет? Почувствует ли он хоть каплю вины или сожаления о том, что наговорил ей столько гадостей во время их последней встречи?

Она снова тяжело вздохнула и откинулась на спинку покрытого гобеленом кресла. Пенелопа надеялась, что он будет оглушен таким известием. Он должен страдать так же сильно, как заставил страдать ее. Пусть он прольет во сто раз больше слез, чем она за эту ночь, но даже этого окажется недостаточно для раскаяния.

Девушка рассеянно перебирала пальцами бисерную ручку сумочки, настроение у нее немного поднялось, когда она представила раскаивающегося Сета на ее похоронах.

Она будет выглядеть прекрасно, как ангел, одетая в новое шелковое платье цвета слоновой кости. Сжимая ее холодную, безжизненную руку, он будет шептать слова любви и сожаления, его отчаяние возрастет, когда он поймет, что все его объяснения слишком запоздали.